Где сейчас Игорь Добровольский. Был лучшим в СССР, взял Лигу чемпионов и пропал.

Родился Добровольский на Украине, в Одесской области. Однако начинал Игорь свой футбольный путь в соседней Молдавии: его заметили на детском турнире, который проходил в Тирасполе, и предложили остаться. Уже оттуда он перебрался в школу кишинёвского клуба «Нистру» (ныне «Зимбру» — Прим. «Чемпионата»), считавшегося лучшим в республике.

Дебют Добровольского на взрослом уровне произошёл довольно рано — в 17 лет. Несмотря на юный возраст, Игорь выделялся своей игрой. Его даже соперникам ставили в пример! «Здорово сыграл против «Днепра», — вспоминал Добровольский в интервью «СЭ». — Их тренер, Владимир Емец, привёл меня в раздевалку. Говорит своим, мол, посмотрите, кто вас обыграл. Сорок килограммов, из них тридцать пять — в голове».

В первом сезоне Добровольский забил пять мячей, через год было уже 13 голов. Игоря заметили и вызвали в юношескую сборную СССР, где он познакомился с Анатолием Бышовцем. Под его руководством, в конечном итоге, Добровольский провёл большую часть своей карьеры. И уж точно самую успешную.

По словам Анатолия Фёдоровича, юный Добровольский сразу начал проявлять лидерские качества. «У него было своё мнение, своё понимание футбола. Он высоко себя оценивал, чувствовалась какая-то уверенность. Мне это симпатизировало. Игорь стал капитаном команды, вокруг него объединились все игроки», — признался однажды Бышовец.

Когда Добровольскому исполнилось 18 лет, за ним началась настоящая охота. Талантливый футболист, подлежащий призыву в армию, тогда автоматически становился целью для трёх клубов — ЦСКА, московского «Динамо» и «Динамо» киевского.

Между Валерием Лобановским, главным тренером киевлян, и наставником «Нистру» была договорённость, согласно которой молдавская сторона обязалась привезти Игоря в расположение «Динамо». Так и случилось, но Добровольский в первый же день сбежал с тренировочной базы бело-синих. Причина — в кадровой политике клуба. «Мне сказали, что придётся пару лет поиграть в дубле — без этого шансов попасть в основу практически нет. У Лобановского была такая система. Этот факт меня насторожил, и я уехал», — объяснял Игорь своё решение в интервью сайту ua-football.com.

Какое-то время Добровольский провёл на базе «Нистру», скрываясь от киевлян. Тем не менее Игорь всё-таки оказался в «Динамо», но уже в московском. «Меня где-то полтора месяца держали в Новогорске. Я никуда не выходил, жил на одном молоке с булками. Потом принял присягу и остался в московском «Динамо», — вспоминал Добровольский.

Именно из «Динамо» Добровольский и получил вызов в сборную СССР. Впервые это случилось ещё в 1986 году при Эдуарде Малофееве, когда Игорю было чуть больше 18 лет. Интересно, что Добровольский не выпал из состава сборной, даже когда её возглавил Валерий Лобановский, от которого Игорь «сбежал» в Москву годом ранее.

К концу 1980-х Добровольский стал одним из лучших игроков страны. Он регулярно выступал за сборную и четыре года подряд входил в «Список 33» (1987-1990). В 1990-м Игоря вообще признали лучшим футболистом СССР. Тогда он, кстати, вместе с молодёжной сборной страны и выиграл чемпионат Европы. А чуть раньше, в 1988 году, Добровольский также стал олимпийским чемпионом. Руководил той командой, как и московским «Динамо», Анатолий Бышовец.

https://www.championat.com/football/art ... ossii.html

КАК В «ЗЕНИТЕ» РАБОТАЕТ ОСЬ СЕМАК — РАДИМОВ — ЗЫРЯНОВ — АРШАВИН? РАССКАЗЫВАЕМ НА ПРОСТОМ ПРИМЕРЕ.

https://matchtv.ru/football/matchtvnews ... om_primere

РУССКИЙ СПЕЦ РАБОТАЕТ НА «ТОТТЕНХЭМ» И ПОМОГАЕТ СТРОИТЬ НОВУЮ ФУТБОЛЬНУЮ ИМПЕРИЮ В ПЯТИ СТРАНАХ (РПЛ — В ПЛАНАХ).

Роман Дубов — бизнесмен, инвестор и футбольный менеджер с 15-летним стажем. С конца девяностых живет в Англии и максимально погружен в специфику местного футбола. Был совладельцем «Портсмута», сотрудничал с «МЮ», «Эвертоном» «Вест Хэмом» и десятком других клубов. А еще дружит с бывшим главой АПЛ Сэром Дэйвом Ричардсом, спортивным директором «Лидса» Виктором Ортой, вице-президентом «Олимпиакоса» Кристианом Карамбе и многими другими людьми, которые двигают индустрию вперед.

Несколько лет назад параллельно начал помогать развивать футбольную империю совместно с Сергеем Ломакиным. Модель опирается на систему владения несколькими командами в разных странах в рамках одной экосистемы по примеру «Сити», «РБ» и семьи Поццо.


— Мы договорились не обсуждать неудачную попытку вашей группы купить «Химки». Но вы можете объяснить, почему развивать клуб рядом с Москвой, где есть «Спартак», ЦСКА, «Динамо», «Локомотив» и «Торпедо», — хорошая идея?

— Чтобы закончить тему с Химками: их никто и никому не продавал.

Считаю, что Подмосковье обладает серьезным потенциалом: регион достаточно большой, однако в нем нет ни одной объединяющей команды. В «Химках» чехарда последние годы, «Сатурн» где-то далеко… Поэтому тот, кто правильно выстроит рабочие процессы, сможет объединить весь регион. Плюс в Подмосковье гораздо проще и дешевле, чем в Москве, и строить, и работать, а население достаточно большое.


— О вашем участии в мини-империи клубов. Команды в Европе — понимаю, но чем вашей группе инвесторов интересна «Родина» в ПФЛ? Эмоциональная история про связь с Россией или бизнес-расчет?

— Россия — страна с населением 150 млн человек, но с небольшим числом футбольных академий. Наша задача на данном этапе — создать фабрику подготовки молодых футболистов, наладить сеть поиска по всей России, обозначить свои преимущества и собирать лучшие таланты со всей страны.

— Разве этим не занимаются академии «Спартака», ЦСКА, «Динамо», «Локо», «Зенита», «Динамо», «Чертаново», «Краснодара» и некоторые другие? Понятно, что топовых академий в такой большой стране должно быть больше, но разве они не полностью контролируют рынок талантов в силу преимуществ брендов?

— Ерунда, в Англии 92 профессиональные академии разных уровней и около 7 тысяч коммерческих. Всем хватает места.

У нас меньше 10 более-менее профессиональных академий, конкурентных преимуществ может быть масса. Например, работа для родителей, возможность тренироваться и стажироваться в зарубежных клубах, получать лучшие методики, предлагать лучшую инфраструктуру и тренерский состав. Было бы желание — все можно создать и сделать.

— Ваш холдинг и владение клубом РПЛ — это еще возможная история?

— У нас есть «Родина». Когда придет время, она будет играть в РПЛ. Рано или поздно это произойдет. Для того чтобы не быть белой вороной, надо сначала построить/купить инфраструктуру, наладить процессы, сделать академию, набить шишки, подготовить менеджмент и персонал, а дальше уже строить более глобальные планы.

— Ваш прогноз. Сколько все это займет времени?

— Как говорит мой хороший товарищ, легендарный чемпион мира по хоккею Даниил Марков, только плохая лошадь начинает с галопа: всему свое время, у нас есть четкий план на это, но делиться им я пока не вижу смысла. В любом случае десятилетий это не займет.


— Можете описать, в чем преимущество модели владения несколькими клубами в разных странах?

— Возможность футболисту расти внутри группы, играть в еврокубках, при этом его стоимость будет увеличиваться от участия в разных турнирах и чемпионатах. Для нас же это возможность контролировать рынки в абсолютно разных регионах, странах и континентах, возможность уменьшать риски адаптации, более широкий регион продаж игроков. К примеру, из Латвии легче продать игрока в Польшу, а из Кипра — в Бельгию или Испанию.

— В Бразилии не чрезмерна конкуренция за молодых игроков? На этот рынок есть смысл выходить?

— Основной рынок, на который мы хотим обратить внимание, это 15-16-летние дети. Как правило, цена на них невысокая, и именно поэтому нам нужен клуб в Бразилии: чтобы контролировать их подготовку, владеть правами на них и иметь возможность давать им шанс развиваться внутри группы.

— В целом вопрос про конкуренцию. Инвесторы со всего мира осознали, что на футболе можно делать очень хорошие деньги. Это же усложняет работу не самым большим игрокам (сравнительно) вроде вашего холдинга? Найти и взять хорошего футболиста по адекватной цене становится невероятно трудно.

— Здесь нужно понимать, что футбол все еще в процессе становления, настоящих профессиональных групп не так много, плюс разные ценовые категории и рынки, где мы работаем. Наша долгосрочная задача — растить игроков внутри группы, а не покупать за большие деньги, это основная идея нашего мероприятия. Убежден, что футбол в целом недооценен.

— В каком смысле?

— По сравнению с американскими видами спорта футбольные клубы оценены ниже реальной стоимости. Клубы в США — это, как правило, более локальная история, они не имеют такого мирового покрытия. «Даллас Ковбойз» (техасский клуб из американского футбола) стоит дороже, чем «Челси». Так не должно быть! Думаю, 99% населения мира не слышали, что такое «Даллас»…

— Взять «Тоттенхэм»: по приблизительным медийным оценкам его стоимость около 2 миллиардов, но как такое может быть, если только стоимость постройки стадиона — около 1 миллиарда, тренировочной базы — 200 млн, состава — 500-600 млн, гарантированные платежи от ТВ в премьер-лиге — около 200 млн? И? Как можно оценивать клуб по себестоимости? А как же EBITDA в 150 млн? (EBITDA — это прибыль компании до вычета процента по кредитам, налога на прибыль и амортизации по основным нематериальным активам.) А бизнес вокруг стадиона с 200 мероприятиями в год?

В целом ситуация меняется, любой нормальный спортивный клуб позиционирует себя как бизнес из сферы развлечений, а это совсем другая оценка и потенциал. Поэтому американские инвесторы и активно скупают клубы, они понимают, что ситуация будет меняться в оценке клуба как бизнеса в сторону роста.


— Вы давно в английском футболе и известны как человек, который прекрасно рассказывает истории изнутри. Шикарная — про академию «Тоттенхэма»:

«На любой индивидуальной тренировке — беговой, атлетической, восстановительной — перед глазами у футболиста показатели такой же тренировки его непосредственного конкурента в борьбе за место в составе».

Можете поделиться другими нюансами из академии «Тоттенхэма»?

— Когда игроки приходят на тренировочную базу в «Тоттенхэме», они вместо ключа на турникете прислоняют руку к сканеру, турникет открывает вход.

Когда игрок заходит в раздевалку, у него уже на экране отображаются результаты его сканирования: сколько он спал, сколько воды в организме, уровень усталости, в зависимости от этого составляется меню и восстановительные упражнения.

Есть интересный момент в академии. Для детей 7 лет — пустая раздевалка, там только крючки для одежды, в 8 лет — крючки и лавочки, в 9 лет появляются шкафчики, 10 лет — мягкая лавочка, с 11-ти она становится больше, и так далее.

— Дети ранних наборов переодеваются стоя?

— Да. Это создает дополнительную мотивацию задержаться в академии и работать усерднее, чтобы тебя оставили на следующий год. Также и с дистанцией к полям: чем моложе, тем дольше ты идешь до своего поля. Первая команда выходит на поле сразу, причем между столовой детей и мишленовским рестораном 1-й команды — открытая кухня, то есть дети видят разницу и получают дополнительную мотивацию.

Также между полями первой команды и академии построена огромная стена в 6 метров, которая мотивирует и объясняет: чтобы прийти в первую команду, ты должен эту стену перелезть, перепрыгнуть, а это нелегкий путь. Нужно много работать.


1 КРАСИВАЯ ИСТОРИЯ ИЗ ЭЛИТНОГО ФУТБОЛА.

— Перескажу историю, которой со мной поделился Мичел Сальгадо. В начале 2000-х «Реал» Дель Боске играл в Лиге чемпионов с «Ромой» Капелло. Играли на «Олимпийском стадионе», где очень тонкие стенки между раздевалками. В перерывах Дель Боске обычно заходил в раздевалку через 5-7 минут, давая возможность игрокам переодеться и отдышаться. В тот момент, когда Дель Боске зашел в раздевалку и был готов начать речь, за стенкой заговорил Капелло.

В монологе на 10 минут он разносил футболистов с активным использованием слова «бастардо», криками, звоном посуды и грохотом. Фабио закончил ровно в тот момент, когда надо было выходить из раздевалки. Дель Боске посмотрел по сторонам и сказал: «Ну, я думаю, вы все поняли, мне, в общем-то, нечего добавить к словам Капелло» … и вышел. Все рассмеялись. «Реал» выиграл.

https://matchtv.ru/football/matchtvnews ... v_Match_TV

Станислав Гончаренко. Тренер-аналитик «Ахмата» .

«Разбирать матчи РПЛ сложнее, чем АПЛ».

Из-за VAR увеличилось количество пенальти, и теперь преимущество имеет тот, кто за сезон заработает больше одиннадцатиметровых. VAR изменил баланс футбола — забивают больше голов, пристально следят за вратарем при пенальти. Изменения в механике футбола несут за собой последствия, с которыми придется как-то бороться.

— Мне казалось, что тактикам нравится VAR — в игре стало меньше спонтанности и влияния человеческого фактора, а значит, ты можешь больше полагаться на расчеты.
— Абсолютно согласен с тем, что VAR нужен. Но мысль Никиты в том, что с его введением нужно переизобрести идею с пенальти. Например, изменить размер зоны, в которой нарушение будет приводить к пенальти. На данный момент штрафная в футболе больше баскетбольной площадки и размером почти с мини-футбольное поле, это много. Мое мнение: на данный момент увеличение количества пенальти очень влияет на развитие футбола. Посмотрите, сколько матчей в РПЛ решаются за счет пенальти, назначенных из-за VAR. И не самых очевидных. Не буду приводить конкретные примеры, но даже одинаковые эпизоды трактуются по-разному и влияют на турнирное положение в конце сезона.


— Насколько мешает оценивать тактику команд РПЛ низкий уровень технического оснащения игроков, плохие поля в отдельные месяцы и другие факторы?
— Есть миф, что в РПЛ, ФНЛ, второй лиге нет тактических идей, а все тренеры — физруки, играющие в бей-беги. Даже у тренеров команд КФК есть идеи, которые они пытаются воплощать на поле. Идеи здравые и логичные. Но тебе тяжело их заметить, не вдаваясь в детальный анализ. Нужно посмотреть игры три, сопоставить то, что ты увидел, найти закономерность и последовательность. И только тогда можно понять, что у команды второй лиги есть свои идеи, с которыми они играют в футбол. Я сам это увидел только тогда, когда начал разбирать матчи УПЛ.

— Но уровень игроков все же влияет на сложность восприятия тактических задумок тренера?
— Чем лучше играет команда, тем легче ее оценивать. Когда я разбирал соперников «Ахмата» на сборах, заметил, что, чем ниже уровень игроков нашего соперника, тем больше я трачу времени на сопоставление фактов и тяжелее прихожу к обоснованным выводам. Банальный вопрос: игрок делал то, что хотел от него тренер, или что хотел сам? Так что анализировать РПЛ тяжелее, чем АПЛ. Чем выше уровень исполнителей у тренера, тем ему легче воплощать свои идеи на поле. Но это не означает, что у команд с низким уровнем исполнителей нет тактических идей. Это один из самых больших мифов, которые придумали журналисты.

— Как происходит разбор соперника по следующему матчу?
— Сначала — просмотр последних игр соперника. Иногда успеваешь отсмотреть 5-6 матчей, иногда — 2-3, зависит от календаря и промежутка между играми. Второй момент — подготовка видео для тренерского штаба, минут на 10, после просмотра которого тренер поймет, какую мысль ты пытаешься до него донести. Третий момент — планерка с тренерским штабом, когда мы собираемся и определяем ключевые моменты, делимся идеями, пересматриваем видео. Любой из тренерского штаба может поделиться высказать свое мнение: и Юрий Анатольевич [Нагайцев], и Евгений Владимирович [Княжев]. Тренер вратарей Рамзан Изнаурович [Цуцулаев] может выразить свое мнение о том, как лучше прессинговать вратаря, например. В конце, естественно, последнее слово всегда за Андреем Викторовичем (Талалаевым), он дает всем свободу мысли. Но главный тренер всегда остается в своем пространстве. Тот объем информации, которую мы обрабатываем с тренерами, больше, чем тот, который могут осилить футболисты. Когда понимаем, что оставляем, я делаю финальную версию видео.

— И сколько времени уходит на подготовку такого видео?
— Всегда по-разному. В нашем подходе в этом процессе есть множество итераций: видео по какой стадии игры нужно подготовить, сколько графики добавить, плюс надо выстроить анимацию с расстановкой команды, отдельное видео по пространствам, которые мы будем атаковать с учетом переходных фаз между блоками обороны. Все это надо свести, подготовить, посмотреть с командой. Это часы, часы и еще раз часы работы. Все зависит от того, сколько времени у тебя есть на анализ соперника.


— В футболе вообще бывают полноценные тренерские победы?
— У тренера всегда есть процент влияния на победу. Притом у всех разное мнение — кто-то говорит, что тренерское влияние на 90% влияет на результат, кто-то — что на 10%. Я не знаю, как это измерить. Мое мнение — влияние тренерского штаба всегда большое. Может, потому что я работаю в тренерском штабе, ха-ха. Вспомните, сколько людей говорило, что, брось мяч игрокам «Барселоны» при Гвардиоле, и они сами обыграют любого соперника без всякого тренера. То же самое сейчас с Фликом и его «Баварией». В вопросе о «тренерских победах» нужно научное исследование. Думаю, кто-нибудь когда-нибудь напишет большой материал о реальном влиянии тренерского штаба на результаты. Будет интересно почитать.

— А что насчет влияния на результат исполнителей с уникальными навыками? Тот же Месси может делать результат и при провальном тактическом плане своей команды.
— Изначально ты закладываешься на то, что в каких-то зонах у тебя есть численное равенство с соперником или преимущество над ним. Например, у нас в «Ахмате» есть Бернард Бериша, и соперники наверняка закладывают, что он может обыграть 1-2 соперников один в один, потому оборону против него удваивают или утраивают. Это логично. Любая обводка меняет баланс сил и создает дисбаланс в конкретной зоне. Тот же Де Брейне может и не обыгрывать никого, но так же эффективно отрезать соперников за счет разрезающих передач, которые кроме него мало кто может исполнить. Один такой пас при даже провальной игре — и результат сделан, а командные проблемы замаскированы. Но в следующей игре Де Брейне не выйдет, Гюндоган не сможет сделать такую же передачу, «Сити» потеряют очки и все будут писать, как провалился билд-ап Гвардиолы. Эффект бабочки в футболе никуда не девался. Одно событие ведет за собой изменение цепи событий. До пропущенного гола могло произойти восемь ошибок, и одни будут упирать на ключевую восьмую ошибку, а другие — на семь ошибок, что ей предшествовали. Такова суть футбола: все события одновременно связаны и не связаны между собой.


— До «Ахмата» ты успел поработать в знаменитой академии Aspire в Катаре. Как тебя туда занесло?
— Я попал туда по приглашению моего коллеги Глеба Платова, который работал в Aspire. Эта академия — аналог национальной сборной всех возрастов. Мальчики 5 дней в неделю живут и тренируются в академии, а на выходных — играют за свои ДЮСШ. Там богатый аналитический штаб, появилась вакансия, Глеб предложил мне сдать тестовое задание. Так и поехал.

— Говорят, что академия — просто космос.
— Эта тема — для отдельного интервью, в двух словах не расскажешь. Технический директор там — Эдорта Муруа, баск, один из отцов-основателей «Атлетика» Бильбао Бьелсы с Льоренте, Хави Мартинесом, Муньяином и остальными. С Эдортой в Бильбао работал нынешний ассистент Рашида Рахимова в «Уфе» Эду Докампо, Висенте Гомес тренирует «Сабах» из Баку, был ассистентом Карреры в «Спартаке», Уная Мельгоса, который сейчас ассистент Сергея Реброва в «Ференцвароше». У Эдорты много воспитанников не только среди игроков, но и среди тренеров, которые уже на слуху. Разница в работе колоссальная, особенно по работе с молодыми футболистами. Я это понял, общаясь с тренерами-аналитиками из клубов РПЛ. Но футбол один, и все идут к одной цели разными путями, потому сложно сказать, какой подход правильный, а какой нет.

— Какой подход в Aspire?
— Если коротко, все основано на игре с мячом, на структуре, владении, понимании футбола игроков, создании трудностей на тренировках, которые помогают им развиваться. При этом минимальное внимание уделяется статистике. Главное — развивается ли игрок в понимании тактических аспектов, как смело действует на поле. Все завязано на том, чтобы не загонять игрока в рамки результата или боязни проиграть, а развивать его индивидуальные навыки.


— Напоследок: как профи дай совет людям, которые будут смотреть футбол и пытаться разобраться в тактике. На что обращать внимание в первую очередь?
— Не надо смотреть только на мяч, следите за другими частями игры. И философский совет: всегда должна быть внутренняя мотивация и желание делать больше, чем ты делал вчера. Чтобы получить что-то, чего у тебя нет, надо делать что-то, что ты раньше не делал. На мое место в «Ахмате» можно за день найти сотню человек. Если не впахивать больше самого себя вчерашнего, ничего не будет.

https://sport24.ru/news/football/2021-0 ... iz-akhmata

Александр Филин — о работе с Семаком и Ганчаренко, юности в «Шахтере», игре в «Лужниках» с банкирами, дружбе с Зинченко и приключениях в «Тамбове».

Крымский защитник Филин дебютировал в РПЛ пять с лишним лет назад, но с тех пор оказывался то без команды, то без зарплаты, то без уверенности в будущем. В этом сезоне он пропустил из-за проблем со здоровьем почти весь первый круг, зато после его возвращения «Химки» ни разу не проиграли — восемь побед и две ничьи.

— Когда вы стали защитником?
— Лет в пятнадцать. Начинал «десяткой». Много забивал, завоевал много кубков и медалей как лучший бомбардир, но с годами меня двигали все ближе к своим воротам. Играл опорником, потом центральным защитником. Мне нравилось отбирать, читать игру, делать офсайды, но я и про голы не забывал. У меня был сильный удар для детского возраста, а в детском футболе, где вратари маленькие, главное — метко пробить верхом. Это мне удавалось, так что я исполнял пенальти и штрафные.

— Из ваших товарищей по симферопольскому «Спартаку» кто-то попал в большой футбол?
— Нет, зато из другого крымского города, Саки, пробился мой ровесник Коля Матвиенко. Основной защитник «Шахтера» и украинской сборной.

— Вы вместе переехали в Донецк?
— Он в четырнадцать лет, а я через год-два. Селекционер «Шахтера» присмотрел меня и позвал на просмотр. Я съездил, вернулся, а перед зимними каникулами узнал, что меня приняли.

— Родители отпустили легко?
— Мама рассказывала, что раньше мной интересовалось «Динамо», но они с моим тренером решили, что не нужно меня отпускать: если буду хорошо играть, все равно заберут. Родители знали, что детям бывает психологически тяжело в академиях и там быстро теряются школьные знания, потому что толком никто не учится. Боялись, что дурачком стану.

В пятнадцать лет я уже тренировался с основой «Крымтеплицы», команды первой лиги, но в «Шахтер» меня все же отпустили. Это был последний шанс перейти на высокий уровень.

— С какими мыслями ехали?
— Инстаграма еще не было, но я следил за «Шахтером» моего возраста во «Вконтакте» — и для меня это было что-то нереальное. Команда-мечта. Одни сборники: Коваленко, Зинченко, тот же Матвиенко. Уже тогда считал их сумасшедшими звездами. Я из простой семьи и кайфовал от возможности носить найковскую экипировку «Шахтера». Навестив меня, мама сказала: «Я бы и сама тут жила. Полное обеспечение».

— Как вас встретили в академии?
— Сначала смотрят — не выскочка ли. Если отвратительно ведешь себя в быту — жестко подкатываются на тренировках. Но я никому не грубил, неплохо провел пару игр, так что ко мне относились нормально. Правда, поначалу со мной никто особо не общался. Я понял, что меня приняли, когда зашел в автобус и со мной здоровались не только рукопожатием, но и поцелуем в щечку — такой в «Шахтере» обычай.

— Скучали по дому?
— Если честно, нет. В «Шахтере» чувствовал, что попал в свой коллектив. Что нашел своих пацанов. Таких же дурачков, как и я, ха-ха. Наверно, период в академии — самое пока лучшее время в моей жизни.

— Что со школьными знаниями?
— Учеба мне легко давалась — особенно точные науки. Разве что историю не любил — за меня одна девчонка все писала. Еще учительница английского мне не нравилась, поэтому язык я плохо освоил, о чем сейчас жалею.

И все равно в Симферополе первые семь классов был круглым отличником. Потом уже проскакивали четверки. Было бы желание — мог за серебряную медаль побиться. Но в Донецке это было нереально. Там сказали: «Футболисту медаль не дадим».

В итоге с оценками началась беда. Мама позвонила завучу: «Что у него?» — «Двойки, тройки». Она приехала с коньяком, конфетами — и урегулировала ситуацию.

— Жили рядом с основой «Шахтера»?
— На одной базе. Нас возили на матчи Лиги чемпионов. Пускали на отдельные тренировки. Некоторые пацаны стреляли у игроков основы обувь, майки, а я стеснялся. Ракицкий, прошедший все ступени академии, часто брал с собой ребят в город. Покупал подарки — джинсы, футболки. Дарил бутсы.


— Почему уехали в Россию?
— Из-за ситуации в Донецке академию перевезли в Полтаву, а потом в Киев. Я получил травму, и психологически было тяжело: не играл и чувствовал, что не сильно нужен дублю «Шахтера».

— Как поняли, что не нужны «Шахтеру»?
— Мне сказали: «Можешь идти в одну из дочерних команд — в Мариуполь или «Зарю». Ходить по арендам я не хотел и созвонился с мамой Зинченко, а потом и его агентом. Тот посоветовал забирать документы и переезжать в Россию. «Шахтер» на меня не рассчитывал и легко отпустил. Я вернулся в Крым и побыл там. Потом родители купили мне билет, и я полетел в Москву.

— А там что?
— Приходил в «Лужники» и около месяца играл в мини-турнирах с мужиками — банкирами, бизнесменами. Иногда прыгал в метро после одного футбола и ехал на другой, к молодым ребятам. Заодно бегал в Парке Победы, рядом с которым жил. Набрал хорошую форму. А затем агент предложил просмотр в «Уфе». Я сразу собрал чемодан и поехал со всеми вещами.

— Жили у Зинченко?
— Да, в его семье. В «Уфе» я провел матч за молодежку и подписал простенький контракт.

— Как тратили первые зарплаты в «Уфе»?
— Пятьдесят тысяч тогда были для меня очень большими деньгами (особенно по украинским меркам). Потихоньку закрыл долги — рассчитался с родителями за билет в Москву. За квартиру в Уфе платил Саня, а я иногда добавлял тысяч пять. За еду он мне расплачиваться не давал. Все брал на себя. Так что той зарплаты мне более чем хватало. К тому же фокусировался на футболе и не интересовался ни шмотками, ни айфонами.

— Чем Зинченко выделялся в «Шахтере»?
— Никогда не уставал. Вечерами — даже по выходным — мы играли для себя в манеже, с утреца выходили на пробежку. В «Уфе» — то же самое. Отчим Сани — его первый тренер. По утрам он выводил нас на сорокаминутную зарядку. Причем нас ни разу не заставляли, мы кайфовали от лишней возможности поработать с мячом. Так что вдобавок к футбольным качествам Зину отличает работоспособность. И полное равнодушие к алкоголю.

— Даже на выпускном в академии «Шахтера»?
— Да, мы с пацанами скинулись и купили виски. Зашли за ларек, дали по одной. Предлагали ему, но он отказывался. Мы и сами не были пьющими — просто баловались по молодости.

— Лунев тоже тренировался с вами в Уфе?
— Ага, по выходным. Звонили, как в детстве: «Выйдешь поиграть?» — «Давайте». Били ему по воротам. Отрабатывали стандарты, длинные передачи. Лунев до сих пор мне должен упаковку сока — за то, что проиграл серию пенальти. Иногда Никитин к нам присоединился — уже после отъезда Зины мы с ним отрабатывали защитные дела: перемещения, выбор позиции. Было прикольно — просто приезжали на стадион «Уфы», и нас спокойно пускали. В других клубах с этим строже.


— Как работалось с Ганчаренко?
— Очень хороший специалист. Уверенный в себе. Знающий. Что ни спросишь по футбольным моментам — сразу подробно отвечал. Любит работать с молодежью. Со мной, правда, не срослось.

Запомнилось его прощание перед уходом в ЦСКА. Я был запасным, то попадал в заявку, то нет, но он подозвал меня и сказал: «У тебя есть футбольные качества, но никогда не обижайся на тренера. Как только обиделся на тренера, ты для него пропал».

— За что на него обижались?
— За то, что не давал шанса в официальных матчах. На сборах я убивался, работал через боль в голеностопе, бегал лучше всех, выполнял все задания, но получил лишь совет уйти в аренду. Однако вариантов особо не было, я остался и делал недовольное лицо, когда Ганчаренко называл меня Солдатом (за универсальность, проявленную на сборах). Сейчас уже понимаю: в душе можно обидеться, но не показывай тренеру. Показывай только свою работу.

— Ганчаренко объяснял, почему не выпускал вас?
— Сказал: «Мне нужен результат. На твоих позициях есть футболисты, которых я не могу просто так убрать». Потом примерно то же самое услышал от Семака. Команда рвалась в еврокубки, и рискованно было ставить неопытного защитника. Также думаю, что переборщил с дополнительными тренировками — на работу с командой оставалось меньше энергии.

— Что говорил Семак?
— «По тренировкам к тебе претензий нет, но из-за конкуренции могу тебе гарантировать от силы четыре матча в сезоне. А ты молодой, должен играть постоянно». Тогда я покинул «Уфу».

— Как при Семаке соблюдался запрет на мат?
— Это больше профилактическая мера. Он если и повышал голос, то выражался корректно. Семак излучает добро, и хотелось отвечать ему взаимностью. После моего ухода из «Уфы» он продолжал интересоваться моими делами. Писал: «Как дела? Нашел команду? Слежу за тобой, удачи». Очень отзывчивый человек.

— Пример отзывчивости?
— Я в «Уфе» отвечал за музыку, потому что много варился на стадионе — раньше приезжал, позже уезжал. Короче, диджеем был. Однажды колонка забарахлила, и Богданыч принес новую, огромную: «Держи, Фил». Его никто не просил об этом, но он сам увидел, что с музыкой проблема, и сделал команде подарок.

Еще помню, после тренировки подсел ко мне в раздевалке: «Фил, сыграешь за дубль? Попросили помочь». Говорил с такой интонацией, будто об одолжении просил, а на самом деле просто понимал, что это может быть мне неприятно, и не хотел сообщать в форме приказа или вообще передавать через другого человека. В общем, проявил чуткость. Я ответил: «Конечно, сыграю. Не вопрос».


— Как после «Уфы» искали новый клуб?
— Думал, будет легко — я ж игрок премьер-лиги. Столько матчей в запасе отсидел, ха-ха. Но команды уже укомплектовались, и я оказался никому не нужен. Главное, оставалось два года контракта с «Уфой», а я додумался его расторгнуть. Сокрушался потом: «Что ж я наделал».

Меня и Газизов отговаривал: «Фил, не надо. Пойди в аренду во вторую лигу. Потом вернешься». И Семак советовал ехать в «Черноморец», но я думал: «Да какая вторая лига. Это не для меня». В итоге снова варился в Москве — два месяца бегал с дядьками в «Лужниках» и на МЧС с бывшими футболистами.

— С кем?
— Например, с Ахриком Цвейбой и Гурамом Аджоевым, президентом «Арсенала». Он предлагал мне перейти в их фарм-клуб «Химик» (Новомосковск), но это тоже вторая лига. Туда меня не тянуло. Сложилась очень нервная ситуация, но вдруг возник вариант с Нижним Новгородом.

— А если бы не возник?
— Уходя из «Уфы», я получил пару зарплат, так что денежки были и я готовился к тому, что поселюсь у брата, заявлюсь в ЛФЛ и буду ездить по мини-турнирам. Но регулярно тренировался, был в хорошей форме и после недельного просмотра подписал контракт с «Нижним».


— Как в 2018-м попали в «Химки»?
— «Нижний» предлагал новый контракт, но я пошел на меньшую зарплату в «Химки», чтобы быть ближе к Москве. Тут ты больше на виду и проще видеться с семьей. Агент рассказывал, что Писарев уговаривал своего близкого друга Шалимова не забирать меня, но я все равно выбрал «Химки».

— Шалимов вас ставил левым защитником. Как вам эта позиция?
— Моя основная позиция — центральный защитник, но также спокойно могу сыграть и слева в обороне. Шалимов — сторонник атакующего футбола, и то, как я играл в атаке, его не очень устраивало, ведь я более оборонительный игрок. Вот и перевел меня в центр.

— При следующем тренере Талалаеве вы не только много играли, но и забивали. С чем это связано?
— Да мы просто отработали мои подключения при стандартах, и пару раз я забил. Моя норма — гол за сезон. С Талалаевым мы выиграли процентов семьдесят игр. Он впечатлял дотошностью. Знает статистику любого игрока. Уверен, если позвоните ему сейчас — он скажет, сколько у меня единоборств и подборов в последнем матче. Хотя мы давно в разных командах.

https://matchtv.ru/football/matchtvnews ... ika_Khimok

Сергей Игнашевич. Экс-главный тренер «Торпедо» дал первое интервью после отставки.

— То, что произошло с «Торпедо» после возобновления сезона, — провал? Или другое слово подберете?
— Если отталкиваться от результата, мы неудачно вошли во вторую часть чемпионата. Но называть это провалом я бы не стал. Потому что провал — когда проседаешь по всем фронтам. Играешь без мяча, у команды вообще ничего не получается. Она обречена. Но обреченности у «Торпедо» точно не просматривалось.

— За собой ошибки видите?
— Безусловно. Один момент я особенно недооценил. В премьер-лиге уже давно строго следят за качеством полей. В ФНЛ все не так, по весне кое-где они просто кошмарные. А мы зимой готовились в Турции в идеальных условиях. Вернулись домой и обнаружили, что на наших убитых газонах осмысленный, комбинационный футбол, в который любит играть команда, не проходит. Кучу времени тратишь на обработку мяча, нарушаются игровые взаимодействия...

— Как же быть?
— Нужно перестраиваться, упрощать игру. В этом плане яркий пример — «Факел», который сейчас делает ставку на вертикальный, силовой футбол и стабильно набирает очки. Два сбора воронежцы тоже провели в Турции. А третий — в Сочи. Где поля весной как раз такие, как в ФНЛ.

— В следующий раз будете выстраивать подготовку а-ля «Факел»?
— В ФНЛ — сто процентов! В этой лиге, в отличие от РПЛ, обязательно надо учитывать фактор весенних полей.


— С фанатами вы намучились. А с игроками?
— Знаете, когда-то Зидана спросили: «Чему вы научились на тренерских курсах?» Он ответил: «Понял, что коллектив всегда делится на три группы. Первая — это игроки, которые относятся к тебе как солдаты к своему командиру. Внимательно слушают, готовы выполнить любой приказ. Вторая — те, кого ты должен мотивировать. И тогда они тоже будут отлично работать. А в третьей — футболисты, которые все делают по-своему, никого слушать не хотят. Вот им придется уделять особенно много внимания». В «Торпедо» я убедился, насколько Зидан прав.

— Из группы номер три самый яркий персонаж?
— Самошников.

— Ну и как с ним правильно работать?
— Надо принять как данность то, что перед тобой сформировавшаяся личность. Которую невозможно переделать. Значит, нужно подобрать к человеку ключик и качества, которые он себе внушил, использовать в интересах команды. При этом отдавая себе отчет, что какие-то тактические ограничения будут восприниматься в штыки.


— Недавно вы обронили в интервью: «У Валерия Газзаева взял больше, чем у остальных тренеров». Вот бы не подумал.
— Да я и сам не ожидал. Но, оглядываясь назад, понимаю, насколько эффективно он работал. Сейчас в тренировочном процессе часто от этого опыта отталкиваюсь.

— Что конкретно переняли?
— Не всё, конечно. Но многое. Механизмы управления командой. Умение мотивировать игроков. Схему с тремя центральными защитниками. Требования к позициям — и атакующей группе, и оборонительной...

— Знаменитая история — в 2008-м на сборе ЦСКА вы спрятали весы, и Газзаев лишил вас капитанской повязки. Сегодня на месте Валерия Георгиевича поступили бы так же?
— Я бы постарался не доводить ситуацию до крайности. Может, заблуждаюсь, но мне кажется — нашел бы компромисс с игроком.

— Тогда вы были не правы?
— Безусловно. Не должен футболист так себя вести. Впрочем, уже до того момента, как забрал весы, многое было сделано неправильно. А мои попытки поговорить с тренером, объяснить свою позицию ни к чему не привели. К сожалению.


— В игровые времена вы раз в месяц выбирались в театр. А теперь?
— Намного реже. Тогда была потребность в театре, воспринимал его как терапию.

— Даже так?
— Да! Для игрока любой матч — стресс. Огромная физическая нагрузка, постоянное психологическое напряжение, давление трибун... А потом из кипящего футбольного котла попадаешь в атмосферу тишины, приглушенного света, спокойных, равномерных голосов актеров. По сути, находишься наедине с собой, получаешь эстетическое удовольствие, отдыхаешь. Возможно, лучший способ восстановления.

https://www.sport-express.ru/football/r ... m-1776408/

Где сейчас Алан Кусов. Был в ЦСКА и сборной России, но проиграл все деньги и стал бомжом.
Большой талант начала 2000-х, который не раскрылся по собственной глупости.

Поколение 1981-1982 годов рождения — одно из сильнейших в истории российского футбола. Андрей Аршавин, Роман Павлюченко, Марат Измайлов, Владимир Габулов, братья Березуцкие заиграли на самом высоком уровне, стали звёздами. Кто-то — как, например, Евсиков, Мандрыкин, Пименов или Кузьмин — долго и успешно выступал в РФПЛ. Но были и обратные примеры — большие таланты, не раскрывшиеся в полной мере.

Один из них — Алан Кусов. В начале 2000-х он неплохо играл за «Аланию», дорос до ЦСКА и сборной России. Однако после яркого дебюта Кусов исчез с футбольных радаров. Вспоминаем карьеру Алана и рассказываем, где он сейчас.

Кусов — уроженец Владикавказа, поэтому выбора, за кого болеть в детстве, у него, в сущности, не было. В 90-х, когда Алан делал первые шаги в футболе, местный «Спартак» был большой силой и даже боролся за чемпионство с другим «Спартаком», московским.

Интересно, что пришёл Кусов в спартаковскую школу достаточно поздно — в 12 лет. Зато сразу попал на крупный международный турнир. «Я прежде за пределы республики не выезжал, а тут прошёл всего месяц — и поездка в США!» — вспоминал Кусов в одном из ранних интервью. Команда из Владикавказа стала сильнейшей среди своих ровесников, за что Алану и другим юным футболистам дали премию.

https://www.championat.com/football/art ... kusov.html

Интервью Тома Сауэра — голландца, который был переводчиком в «Тереке», а потом открыл в Москве футбольную школу.

— Ваша жизнь — это не только футбол. Еще путешествия.
— Океан — моя вторая страсть. Я всерьез занимался парусным спортом, получил диплом инструктора. Когда в 17 лет с отцом пересек Атлантику на парусной лодке, захотелось то же самое сделать на веслах. Друг идею поддержал.

— А кто у нас друг?
— Том Фассет, поклонник экстремальных видов спорта. Участвовал в Marathon des Sables в Марокко.

— Это что?
— Шестидневный ультрамарафон длиной 250 километров через всю Сахару. А у меня после ухода из «Терека» как раз окно образовалось. Плюс клуб почти сразу выдал оставшиеся за пять месяцев деньги по контракту.

— Какая у вас была зарплата?
— Около 5 тысяч долларов. «Терек» повел себя солидно, полностью рассчитался. Это позже слышал дикие истории про голландцев, которые занимались в Чечне ландшафтным дизайном. Месяца три их оттуда не выпускали, были проблемы с выплатами... Так вот все деньги, полученные от «Терека», я решил вложить в путешествие. Купил лодку, оплатил подготовку на курсах. Четыре месяца мы с Томом жили на юге Англии, тренировались каждый день.

— Вы говорили, 22 процента тех, кто пытался пересечь Атлантику на веслах, погибали.
— Есть в этой статистике доля лукавства. Рассказать про 22 процента можно корреспондентам. Или девушкам в баре. На них цифры производят большое впечатление. На самом деле за последние годы смертность в таких путешествиях снизилась в разы. И лодки стали лучше, и снаряжение. Появились миниатюрные спутниковые передатчики, которые высылают сигнал SOS.

— Как маршрут разрабатывали?
— Тут все просто. Самый короткий путь через Атлантику — с Канар на Карибы. Занимает от 40 до 70 дней, в зависимости от погоды. У тебя ведь ни мотора, ни паруса. Только весла, на которых против ветра грести невозможно. Стартовали в декабре с острова Ла Гомера, с той же точки, что и Христофор Колумб.

— Главные сложности?
— Физическая усталость. Мозоли. Постоянный недосып. Каждые два часа мы менялись. Один гребет, второй отдыхает. Так изо дня в день, 24 часа в сутки. Ночью особенно тяжело. Сидишь на веслах, вокруг ни души. Не считая спящего напарника. Ты посередь океана, громадные волны, темень, ни черта не видно. Если вдруг вывалишься из лодки — тебе конец. В такие минуты понимаешь хрупкость человеческой жизни. Это даже не страх — скорее осознание собственной уязвимости.

— Акул видели?
— Нет. Лодкой они не интересуются. В отличие от дельфинов, которые увязываются за тобой, как собаки. Как-то часа три шли с нами параллельным курсом. Киты тоже любопытные, проплывали рядышком.

— Опасненько.
— Периодически в интернете появляется видео, как кит случайно опрокидывает парусную лодку. Но это все же редкость.

— Нарушил ваши планы шторм?
— Да. На седьмой день погода испортилась. Ближе к вечеру пошла такая волна, что лодка перевернулась. Вот дальше был экстрим. Минут сорок мы ныряли под нее с ножом, пытались разрезать тросы, за которые крепился спасательный плот. Лодку бросало то вверх, то вниз, я больно ударился носом, началось кровотечение...

— Натерпелись страху?
— Уф-ф, не то слово! Вообще пипец! Если б не сумели достать плот, были бы обречены. Помимо него, успели вытащить сумку, в которой на случай форс-мажора лежало самое ценное.

— Что же?
— Бисквиты, витамины, запас воды, механический опреснитель, удочка, спутниковый передатчик для SOS. После этого мелькнула мысль — наверное, выживем.

— Плот может перевернуться?
— Нет. В нем под тентом во время сильного шторма чувствуешь себя как в стиральной машине. Швыряет из стороны в сторону, но все равно ты в безопасности. Правда, ужасно холодно. Пришлось с Томом прижаться друг к другу и несколько часов сидеть в обнимку, стараясь сохранить тепло.

— То, что не погибли, — чистое везение?
— Нет. Правильная подготовка. Мы не паниковали, знали, что делать. В Англии на тренировках постоянно моделировали внештатные ситуации. В том числе со спасательным плотом. Плюс это Атлантика, всегда много кораблей, есть вероятность, что рано или поздно кто-то тебя подберет. В Тихом океане шансов гораздо меньше.

— Кто же подобрал вас?
— Вот здесь действительно повезло. Обычно на выручку приходит какое-нибудь рыболовное судно из Западной Африки. Где не слишком весело. А мы спустя 14 часов очутились на борту роскошного круизного лайнера.

— Просто мимо проходил?
— Ну да. Пассажиры — пожилые американцы. Нас накормили-напоили, выделили отдельную каюту. На второй день слышим: «Ребята, сегодня вечер в смокингах. Строгий дресс-код» — «У нас с собой только майка да шорты» — «Не беда». Отвели к портному, тот снял мерки. Потом сидишь в смокинге, потягиваешь коктейль, оглядываешься по сторонам и думаешь — какой-то сюр...

— Здорово.
— Так до Карибов и доплыли. Лайнер направился в Майами, а мы сошли на острове Сен-Мартен. К счастью, это территория Голландии. У нас же при себе не было ни паспорта, ни денег — все потонуло, когда перевернулась лодка. Дней за пять восстановили документы и улетели в Амстердам.

— Первая попытка покорить Атлантический океан не удалась. Вторая будет?
— Да я бы с удовольствием! Но родители категорически против. Жена — тоже. Что ж, можно придумать компромиссный вариант. Например, отец пойдет через Атлантику на паруснике. А мы с Томом рядом — на веслах.


— Уже несколько лет ваша компания CitySport строит в Москве футбольные манежи. У вас их полтора десятка?
— На данный момент — 19 площадок с 90% заполняемостью, все они находятся в центре города. Есть и манежи, и футбольные стадионы. Развитая инфраструктура и современное оборудование позволяют нам сдавать площадки не только под тренировки и игры, но и под мероприятия различного формата: от частных футбольных турниров до крупных корпоративных соревнований.

— Сколько стоит возвести манеж?
— С нуля? От 25 до 35 миллионов рублей. Зависит от размера, района, объема земляных работ и других факторов. Крытые площадки дают возможность заниматься спортом круглый год, с учетом переменчивой погоды — отличное решение.

— Как родилась идея?
- Шесть лет назад организовал в Истре детский лагерь с тренерами «Аякса». Сейчас это практикуют многие клубы. «Барселона», «Реал», «Ювентус»... А тогда был первый опыт. С точки зрения бизнеса — не очень успешный. Зато мальчишки были в восторге. Я же столкнулся с проблемой — найти в Москве и области приличную футбольную инфраструктуру оказалось невероятно сложно. Когда сам с друзьями начал играть в ЛФЛ, понял, что зимой тренироваться негде.

— И решили строить манежи?
— Да! Для тех, кто играет на любительском уровне. И для детей, которые не попадают в топ-академии. Наша футбольная школа называется Future FC. В шести филиалах занимаются около 450 человек. За основу тренировочной программы взяли голландскую методику.

— Что она собой представляет?
— Упор на развитие техники, креативных качеств игрока, контроле мяча. Важно создать атмосферу, в которой ребенок не боится ошибаться, рисковать. На победах мы не зацикливаемся. Этим и отличаемся от большинства российских школ, где на первом плане сиюминутный результат.

— Ясно.
— Между прочим, наши команды младших возрастов регулярно обыгрывают на турнирах сверстников из топ-академий — «Спартака», «Динамо», ЦСКА, «Локомотива». А в начале марта в Воронеже мы заняли второе место на Кубке Александра Мостового, где соревновались 32 коллектива из разных регионов России.

— Похвально.
— Честно вам скажу: если бы такую школу я создал в Голландии, мы бы никогда не смогли победить мальчишек из «Аякса». Ни в одном из возрастов.

— Это почему же?
— Да потому что в «Аяксе» давным-давно выстроена четкая вертикаль подготовки юных футболистов. Работа ведется совсем не так, как в российских школах. О частных я не говорю, там свои законы. А вот те, что финансируются из бюджета, вынуждены придерживаться странных правил.

— Например?
— В команде должно быть 40 человек, на них — два тренера. Все строго, согласно штатному расписанию. Но это никуда не годится!

— У вас подход иной?
— Конечно! Два тренера — на 16-18 игроков! Благодаря чему и отдача совершенно другая, и качество подготовки растет.

https://www.sport-express.ru/football/a ... u-1776153/

«Инсайдеры»: Эдуард Безуглов. Выпуск от 10.04.2021
https://www.youtube.com/watch?v=qxDWfxBmUdQ

Евгений Песегов.

В юности Песегов обыгрывал ровесников из «Барселоны», в двадцать лет перешел к Слуцкому в «Крылья», но только сейчас, в тридцать два года, проводит первый полный сезон в премьер-лиге.

— C академией Коноплева вы посетили много зарубежных турниров. Чем запомнился французский?
— Мы здорово выступили и заняли первое место, хотя собрались сильные соперники. А я еще и получил статуэтку лучшего игрока. В России про меня, подростка, даже в газете написали. Интересное время — мы объехали все футбольные страны Европы: например, в Испании встретились со сборной Бразилии, за которую играл Коутиньо. Он выделялся скоростным дриблингом, здорово обращался с мячом, создавал преимущество.

— Европейские победы были для академии Коноплева привычным делом?
— Не всегда занимали первое место, но обыгрывали «Барселону», «Валенсию», «Вильярреал». С «Реалом» закончили вничью 2:2. Матч проходил на их базе. Когда мы приехали, с тренировки уезжали Серхио Рамос и Зидан. Потом нас покормили в клубной столовой. Хорошо встретили. Благодаря частым победам мы уверенно себя чувствовали против любого соперника.

— Какую взрослую карьеру тогда предвкушали?
— Из-за частых поездок по Европе мы думали о зарубежных вариантах. Тогда многих ребят из нашей команды куда-то звали. Говорили что-то про Францию. Но в академии было принято так: мы вас воспитываем, и никуда уезжать нельзя. Ребятам помладше повезло больше: их отправляли на стажировки в «Челси» и «Витесс». Мы хотели того же.

Не забуду, как пришли на «Камп Ноу» и я снимал на камеру разминку Роналдиньо. Конечно, мечтал играть там же, но пока не довелось.

— Разрыв крестов в шестнадцать лет осложнил развитие карьеры?
— Думаю, нет. Наоборот, я стал более дисциплинирован. Начал серьезнее относиться к восстановлению. После крестов приходил в себя полгода — слава богу, что в академии все было на высшем уровне и со мной постоянно работали доктор и тренер. В молодом организме все быстро срослось. Психологически стал только сильнее. Хотя переживал, что пропустил победный Евро U17.

— Вы сейчас в премьер-лиге, а шесть игроков из академии Коноплева, победивших тогда с Колывановым, уже завершили карьеры. Что им помешало?
— Возможно, став чемпионами Европы, ребята посчитали, что и дальше все получится — заиграют в премьер-лиге с хорошей зарплатой. А жизнь такова, что после одного успеха нужно продолжать доказывать свой класс. Может быть, игроки расслабились, переоценили свои возможности. Потом получили травмы. Спустя какое-то время попали не в те команды, на которые рассчитывали, и попросту не смогли оттуда вылезти.


— В двадцать лет вы успели провести несколько матчей в премьер-лиге и потом почти до тридцати играли в ПФЛ — с какими эмоциями?
— Я не понимал, почему там играю. Когда начинал тренироваться, не понимал, почему я на этом уровне, что делаю не так. Был и период травм — два-три года. К двадцати трем годам понял: надо что-то делать. Постепенно начал двигаться наверх.

— Вы играли в трех зонах второй лиги. Они чем-то отличаются?
— Разницы между «Уралом-Поволжье» и «Центром» или «Западом» не ощутил. Везде есть две-три команды, которые ставят какие-то задачи и более-менее играют. Остальные приблизительно одного уровня.

— За пять лет вы поиграли в Оренбурге, Астрахани, Сызрани, Тюмени, Лисках. Какой период выделяете?
— В Сызрани я немного выдохнул, проявлял инициативу, ко мне хорошо относилось руководство. Оттуда Красножан меня даже вызывал во вторую сборную России. Это было неожиданно.

— Из второй лиги в РПЛ вы поднимались с тренером Точилиным. Он сделал вас сильнее?
— Конечно — мы бы не сделали такой рывок, если бы не развивались. Но сильнее становились и футболисты, и тренер. Мы играли в атакующий, комбинационный футбол, и я прибавил благодаря тому, что Точилин постепенно двигал меня выше — раньше-то я был более оборонительным игроком. В «Сочи» выросла моя результативность — я даже с углового забил.

— В ворота «Чертаново». Целились или случайность?
— Мы это наигрывали: я подавал к ближней штанге, а ребята создавали помехи вратарю. В тот раз я чуть выше поднял мяч, и в борьбе вратарь его не достал.

https://matchtv.ru/football/matchtvnews ... adora_Dali