Александр Жиров.

РУССКИЙ ЦЕНТРАЛЬНЫЙ ЗАЩИТНИК ИЗ ФНЛ СТАЛ ВИЦЕ-КАПИТАНОМ ВО ВТОРОЙ БУНДЕСЛИГЕ. СПАЛ НА КОВРИКАХ ДЛЯ ЙОГИ. ЯЗЫКА НЕ ЗНАЛ. ПРИВОЗИЛ. НО ПРОБИЛСЯ.

Александр сорвался в Европу после того, как не смог закрепиться в «Краснодаре». Он пережил несколько сложных периодов в карьере, как в России, так и в Германии, но сейчас вышел на пик — его назначили вице-капитаном, продлили контракт с двукратным увеличением зарплаты и обещали отпустить в бундеслигу. Оттуда есть реальный интерес.

Период в Барнауле: тренировки на опилках, уход из футбола на год, учеба на тренера в педагогическом
Не получил шанса в «Краснодаре», вернулся за игровой практикой в ФНЛ. Оттуда уехал в Германию
Привез два в дебюте, сел на скамейку. Получал игровую практику в шестой лиге вместе с пузатыми мужиками на любительском уровне
Тренера, который пригласил Жирова, уволили. Новый — по сути, списал защитника, но затем изменил мнение и дал еще один шанс. Через полгода предложил стать вице-капитаном


— Что за условия были в барнаульском «Динамо»? Я знаю, что в те годы в Барнауле дети в некоторых школах тренировались на асфальте.
— На асфальте не занимался, но суперусловий не было — ни искусственных полей, ни манежей. Покрытие из земли и опилок — без травы. Потом на него постелили искусственный газон, но быстро убили, за год-полтора. Все тренировались на нем, и из-за климата оно долго не продержалось. Сейчас в Барнауле стало получше, есть искусственные поля, но без подогрева, зимой — очень сложно. Год назад построили манеж, мы же зимой занимались в обычном школьном зале — играли 4 на 4.

— Почти все из провинции стремятся в московские академии. У вас такого не было?
— Мои родители бы очень сильно переживали, если бы я уехал. Был период лет в 9-10, когда я повредил ахилл, год не тренировался и закончил с футболом. Потом вернулся. Тренер принял, спасибо ему. Пошел прогресс.

— Как родители относились к футболу?
— Поначалу отец хотел, чтобы я стал военным. Хотел отправить меня на Дальний Восток. Или чтобы стал программистом, на которого я неплохо выучился по ходу школы. Мама в основном следила за моим здоровьем — она врач. Вообще они поддерживали меня, но были небольшие разногласия при выборе университета. Поначалу думал пойти на программирование, отец тоже считал это лучшим решением, но потом, когда посерьезнее пошло с футболом, я решил идти в педагогический на тренера. Там проще учиться, совмещать с футболом.

— Как училось?
— Нормально, только один раз за 5 лет взял академ. Тогда не успел нормально сдать сессию из-за того, что переходил в «Анжи». Чисто физически не успевал. Но через год приехал в Барнаул, досдал сессию и защитил диплом.

— Вы долго пробивались в РПЛ в «Анжи» и «Краснодаре», но не получалось закрепиться нигде. Как тяжело было из статуса одного из самых талантливых защитников поколения, которого вызывал Капелло в сборную из ФНЛ, чувствовать, что возможность стать большим игроком в России уходит?
— Я бы не сказал, чтобы прямо сидел и думал об этом. Да, непростая ситуация, но мне было важно доказать самому себе. «Я хочу играть с сильными, значит, нужно показать, что достоин». Сейчас я в Европе, ставлю цель играть в бундеслиге. Там гораздо выше уровень, чем в России, соответственно, нужно еще больше работать. Я не видел проблемы в возвращении в ФНЛ в аренду. Это не могло меня сломать. Иногда бывает, что ты стучишься в закрытую дверь, но понимаешь, что, если продолжишь стучаться, то она точно откроется. Я так настраивал себя. Главное работать и верить в успех. Если это проблема, то иди в другую профессию.

— Вы отыграли стыки с «Енисеем», выиграли у «Анжи». Как приходит новость, что вас хочет клуб второй бундеслиги? В это было трудно поверить?
— Агенты скрывали от меня максимально долго. Мне проще просто играть, а уже потом в конце сезона разбираться. Это действительно их заслуга, что удалось найти такой вариант. После окончания сезона с «Енисеем» мы полетели на переговоры в Австрию, общались с «Аустрией», оттуда — сразу в Германию. Только тогда я узнал, что тренер «Зандхаузена» целый месяц смотрел мои игры за «Енисей» и обсуждал возможность подписания. Сами понимаете, что в 27 лет из России перейти в немецкий клуб не очень просто. Это сейчас я немного сдержанно об этом рассказываю, но тогда это была безумно крутая новость. Полетели поздравления от друзей, а сам я горел идей переехать в другую страну с совершенно другим менталитетом и футбольной культурой.

— Давайте про футбол. Вы видели футбол в России на всех уровнях. Что удивило в Германии в первую очередь?
— Интенсивность. Тактика. Работа с мячом. Ты должен держать высокий темп до последней минуты. Когда я сыграл первые два матча, то подумал: «Блин, я реально не готов физически». Очень высокий темп. Постоянно бьются. Могут пойти в стык, судья не свистнет. Иной уровень жесткости.

— В ФНЛ не так?
— Нет, несопоставимый уровень борьбы. Почему российским клубам и тяжело в Европе. Еще чувствуется, что судят абсолютно по-другому. Наши растворяются на фоне английских, немецких, испанских команд, привыкли, что в России свистят любой толчок. А там дают играть. Реально жесткий мужской футбол. Если будешь поджимать ноги, никто не станет свистеть, потому что против тебя все играют жестко через мяч, либо толкают корпусом. Ты же, блин, не в балете, ты должен бороться за мяч и выгрызать его. В этом и заключается разница в уровне. Все рубятся до последней минуты.

— Тренировочный процесс сильно отличается?
— Я не буду углубляться, но во время нагрузочной тренировки постоянно работаешь на рывках. Короткие паузы на восстановление — 2-3 минуты. Очень много мячей расставляют на бровке, чтобы как можно быстрее возобновить работу, если мяч укатился за линию. После тяжелой работы — дополнительные рывки на закисленных ногах, чтобы увеличить потенциал и выносливость. Темп работы на тренировке стараются максимально завысить, чтобы быть готовым к высоким скоростям в игре.

— Отношения с тренером в России и Германии. Есть различия?
— Да, ты можешь спокойно с ним поговорить. Он дает понять, что в случае любых проблем двери открыты. Тренер в Германии иногда главнее президента. Вся система строится вокруг него. Он определяет время перелета, питание, интенсивность тренировки. Еще в Германии перед домашним матчем, если игра днем (в 13:30), то называют время сбора в раздевалке, и все. Нет раннего заезда на базу. Если игра вечером, добавляется еще небольшая разминка утром.

— То есть там дают больше свободы?
— Да, верят игрокам, относятся как к профессионалам. Если ты не будешь себя вести как профи, то быстро выпадешь из состава и не факт, что снова получишь шанс.
.

— При всем при этом, когда я неудачно начал — допустил ошибки в первых же матчах, — он посадил меня и долго не давал шанса. Потом его сняли. Пришел новый тренер, поговорили. «Пока я не вижу тебя как футболиста», — сказал он мне, показывая на фамилии моих партнеров по обороне. Дал понять, что они выше уровнем, чем я. Окей, продолжил тренироваться и начал играть за вторую команду. Это пятая-шестая лига. Там бегают молодые парни против мужиков, которые играют, а потом пьют пиво.

— Прям совсем пузаны?
— Да, да, но не все. Кто как за собой следит. Думаю, там уровень ЛФЛ.

— Как переживали эту ситуацию?
— Ничего, просто приходил и играл. У меня не было игровой практики, нужно было хоть где-то получать удовольствие от футбола. Потом узнал, что на моих играх были президент, спортивный директор, обсуждали меня с тренером второй команды. Он хвалил, говорил, что отдаюсь на 100 процентов. Но я реально там старался, не отбывал номер. Все это доходило до тренера первой команды, который также видел меня на тренировках. В итоге заслужил шанс. Оставалось три встречи в декабре прошлого сезона. Сыграл во всех — не проиграли ни одной. Потом я понял, что, если бы не эти три игры, то меня бы выставили на трансфер уже зимой.

— Вторая бундеслига. Широкая аудитория знает «Гамбург», «Штутгарт», «Ганновер» и «Нюрнберг», которые недавно играли в бундеслиге. Что представляют собой остальные команды? Что делает ее крутой?
— Очень много ребят из национальных сборных, но я бы отметил прежде всего менталитет футболистов. Все невероятно заряжены. Для последней команды не проблема обыграть первую. Отсутствует обреченность, что «Штутгарт» приедет к нам и выиграет, а мы поедем к «Гамбургу» и обязательно проиграем. Если глянуть по таблице, то у лидера: 9 побед — 7 ничьих — 2 победы. От второго места до зоны стыков — 12 очков. Ни одна команда не дает расслабиться. «Гамбург» шел на первом месте, его обыграли аутсайдеры, и он уже не в лидерах.

— Эрик Зенга — ваш русскоговорящий друг в «Зандхаузене». Что у него за история?
— Он родился в Костроме. Папа из Анголы, мама — русская, познакомились в Москве, оба учились в одном университете. В пятилетнем возрасте Эрик уехал с мамой в Германию. Она продолжила учить его русскому языку, ну, а со мной он снова его подтянул. Сейчас общаемся уже вперемешку с немецким. Эрик — очень хороший друг и отличный человек.

— Без него смогли бы адаптироваться?
— Вряд ли. Грубо говоря, он был мне как няня. Помогал во всем. Заказать кровать, взять машину в лизинг — во всем. Он сейчас был на травме, и я в свою очередь старался всегда быть рядом.

— Совет, который вы бы дали бы молодому парню, который сейчас неплох в ФНЛ или РПЛ и хотел бы попробовать уехать в Германию, но сомневается?
— Лучше попробовать, чем потом жалеть, что не попробовал.

— А если и здесь все хорошо?
— Да не может быть хорошо, если ты остановился в развитии как футболист. Роналду же никогда не останавливается. Если ты успешный бизнесмен, то тебе нужно постоянно расширять бизнес, работать и зарабатывать. Так и в футболе. Если остановился, то все, можно заканчивать. Если ты хочешь осуществить свою мечту, прийти к своей цели, то нужно пробовать. Я так рассуждал, когда решался на переезд. Поехал, потому что хотел. Никакого подвига здесь нет. Ты доказываешь все самому себе. Прежде всего. Нужно жить своей жизнью и проживать ее не зря. Стремиться к мечтам и целям. Иначе в чем смысл?

https://matchtv.ru/football/germany/mat ... bundeslige

Молодежный состав «Ростова» 29 февраля проведет первый официальный матч под руководством нового старшего тренера Заура Тедеева.

Ранее Тедеев занимал в Академии «Ростова» должность руководителя программы развития молодежного футбола.

- Заур Эдуардович, ваши первые сборы с молодежкой завершены. Как прошло знакомство с командой?
- Наша задача была погрузить игроков в профессиональные условия работы клуба, показать, что такое современная реальность футбола. Ту работу, которую мы планировали, выполнили.

Провели огромное количество индивидуальных бесед. Для меня очень важно знать футболиста изнутри, понимать, что от него можно ждать в будущем. В моем понимании, это самый главный момент в работе с молодыми игроками. Они часто допускают ошибки и наставники обязаны помогать им. Потому что ошибки не должны быть врагом, они должны помогать становиться сильнее, если парни готовы ее исправлять. Тренерский штаб и футболисты вместе анализировали игры, пытались понять, какие ошибки допущены. Процесс совершенствования мастерства длится до окончания карьеры.

- Что все-таки самое сложное в работе с молодежью?
- Самое сложное – это переход от детско-юношеского футбола во взрослый, в этот момент тренер должен верить в игрока. Переходный возраст – одно их краеугольных проблем в развитии нашего футбола. Сейчас мы 17-летнего парня отдаем в молодежный состав. К 19 он еще не готов играть за основную команду, но оказывается, что он не может играть и за молодежный состав.

Такой регламент не позволяет футболисту чувствовать себя уверено в 15-18 лет. В основную команду – рано, в молодежке время поджимает. Формирование футболиста, на мой взгляд, происходит до 21-23 лет. Не очень много примеров, когда спортсмен уже в 18 лет играет на хорошем уровне, становится лидером основы. Это проблема.

К сожалению, в России мы променяли физическую развитость на талантливость. Больше внимания на физику, на молодежь, рожденную в начале года. А те футболисты, которые биологически отстают от своего паспортного возраста, они остаются не у дел. Академия «Ростова» и молодежный состав не обращают внимания лишь на физическую развитость. Мы ждем футболиста, если видим, что потенциал еще не раскрыт.

В Премьер-лиге футболист должен быть готов по всем параметрам. В футболе стала преобладать мощность, мы большое внимание уделяем интенсивности тренировочного процесса, чтобы футболисты понимали, что больших пауз в игре не будет. Если в тренировках нет той интенсивности, которая присуща современному футболу, то игрок никогда не сможет играть на уровне команд РПЛ. Мы стараемся все это учитывать и применять в тренировочном процессе.


- А вам не боязно за результат или это сейчас не на первом плане?
- Если я буду бояться результата, то я точно проиграю. Конечно, они должны допускать как можно меньше ошибок. Футбол зависит от нюансов, мы будем стараться помогать игрокам развиваться. Бояться результата нельзя, так ты проиграешь не только в турнире, но и упустишь своих игроков. Здесь надо четко понимать, что если мы будем бояться за место в таблице, то безусловно потеряем перспективных игроков. Поэтому нужно находить баланс.

- Из новичков можно отметить 18-летнего форварда «Крыльев Советов» Богдана Чинарева, лучшего нападающего Первенства России. Почему приняли решение оставить его в команде?
- Позиция центрального нападающего очень дефицитная, найти игрока способного играть на хорошем уровне порой сложно. Это аванс для Богдана, он хорошо себя проявил на сборах. Надеемся, будет дальше нас радовать с точки зрения его отношения к работе. Он очень быстрый футболист, хорошо понимает поле, чувствует ворота. У него всегда возникают моменты, а это очень хорошо для нападающего.

http://www.fc-rostov.ru/press/news/13320

Интересная тема. Единственное, что я отметил бы по поводу ранних-поздних, так это то, что дети растут быстрее или медленнее независимо от даты рождения. Есть много ребят, родившихся в конце года, но явно превосходящих по физике родившихся в начале года и даже на год старше. Думаю, тут "поздних" надо отмечать именно, как игроков, которые имеют хорошие задатки, но развиваются медленнее, пусть даже в январе родились. Ведь нам же важно в подготовке, каким будет этот игрок на взрослом уровне, где соперники могут быть как на 5 лет младше, так и на 10 лет старше.

100% согласен. Процессы акселерации и ретардации сложно напрямую увязать с возрастом подростка. Декабрьский сынуля - один из самых больших в команде, например.

На настоящий момент точно для себя определил, что деление на ранних и поздних ничего не даёт. Именно потому, что каждый ребёнок индивидуален и есть максимально прозрачное деление на группы детей, год рождения, хотя и это условность.
Все просто: для развития ребёнка "опережающие", по мнению тренера, свой возраст дети должны играть в старших возрастах, а для результата школы/команды - за свой год. Каждому своё. Мой, например, родился поздней оченью и редко когда играл за младшие возраста (хоть и это было, результат был нужен команде)... но персональное развитие, я считаю, получил за счёт игр за "старших".
У старшего ребёнка другая была проблема в самбо - он в 7 лет боролся сплошь с 9-10летними, вес знаете ли не позволял бороться "с себе подобными по развитию мозга"... в любой системе есть пробелы.
Хотя если рассматривать проблему как чисто футбольную - то логичнее также перейти на систему "осень-весна"

Акселерация и ретардация определяются биологическим возрастом. Ну и в СССР не дураки были коль разрешали родившимся после 01 августа за младший год играть.

А я зимний и был второй с конца на построении....Ничего, обучили...

Эту тему уже давно обсуждают. Здесь на сайте была огромная статья. В разных блогах регулярно её поднимают, приводя данные разных сборных футбольных и хоккейных. В хоккее та же тема.

Ещё есть тема родителей. У знакомого сын хоккеем занимается, рассказывал, что сначала смотрели на отцов. Потом в Канаде стали смотреть на матерей, наши тоже решили, что надо смотреть на матерей при определении перспектив.

Леонид Слуцкий.

– Есть пример хорватов. Все таланты уезжают на Запад и добиваются хороших результатов.
– Вот вам пример – Белград. Город с населением меньше миллиона. Знаете какое количество детских команд играет в первенстве Белграда? В каждом возрасте – 101 команда. А в чемпионате Москвы в высшей лиге 10 команд. Вот поэтому все сербы и хорваты уезжают, они все играют в футбол.

На просмотр ребят 2010 года рождения в 150-тысячном Арнеме, где играет «Витесс», приходит 500 детей. А когда я в Волгограде организовываю день открытых дверей в свою бесплатную школу, то по семи возрастам в миллионном Волгограде приходит 500 человек. Скажите, где будут футболисты? И причём здесь легионеры?

– Почему так мало приходит детей? Может, мы на самом деле не футбольная страна?
– Я не знаю. Я могу лишь повторить, что лимит на легионеров не поможет решить вопросы детско-юношеского футбола. На эту тему я могу два часа говорить. В Волгограде я каждый год вкладываю в свою школу кучу денег и сталкиваюсь с таким количеством проблем, что даже не знаю… Это просто невозможно объяснить.

– Местные власти вам не помогают?
– Слово «помогает» это вообще не то слово.

– Может быть, наша страна климатически не предназначена для развития футбола?
– Тогда надо строить объекты. На территории Ростовской, Волгоградской, Астраханской, Саратовской и Воронежской областей нет ни одного крытого манежа. В Татарстане есть один, ещё несколько строятся.

Вот представьте: я назвал вам пять крупнейших областей с общим населением не менее 10 миллионов. И вот в этих регионах с ноября по март включительно детям негде тренироваться. А в Исландии у каждого ребёнка в пешей доступности есть полноразмерный манеж. Где будут развиваться футболисты?


– Почему в Советском Союзе дела с этим обстояли лучше?
– Потому что было 15 республик. Были игроки из Украины, Грузии, Армении. Сколько было игроков из России в сборной СССР? Были, но не так много. Я думаю, что если бы мы и сейчас делали сборную из стран СНГ и включили бы на нынешнем этапе Мхитаряна, Зинченко, Коноплянку и так далее, то это была бы команда сильнее.

– Ещё одна причина упадка – футбол экономически нерентабелен. Люди вкладывают в него деньги, как вы, а обратной отдачи нет.
– Я вкладываю деньги просто потому, что это моя гражданская позиция.

– У любого проекта должна быть окупаемость. Вы согласны?
– Не совсем. В той же Голландии у меня в пешей доступности было десять больших спортивных комплексов с тремя искусственными полями, двумя естественными. Комплексы включали в себя пять любительских команд, десять детских, восемь команд девочек. И там занимаются 3,5 тысячи человек. Государство построило всё это. Это тоже не рентабельно. Там не стоит вопрос бизнеса.

– Значит, для них футбол – это приоритет. В Казани тоже гигантское количество спортивных комплексов, где люди занимаются хоккеем, плаванием, волейболом, но не футболом.
– Ну вот видите. Это здоровье нации. Это же не обязательная цель, чтобы человек стал футболистом. Государство должно вкладываться в это. Другое дело – необязательно футбол. В Татарстане уровень развития спортивной инфраструктуры за гранью того, что происходит в нашей стране. Это даже не обсуждается. Я же говорю о ситуации в целом.

В общем, лимитом на легионеров нашего мальчишку лучше мы не сделаем. Сделаем только если создадим ему условия, дадим лучшего тренера и шанс участвовать в хороших соревнованиях. От того, что к нам не приедет один легионер, наш парень не станет лучше.


– Вы были тренером сборной России. Общались на самом высоком уровне. Неужели у властей нет стратегического понимания того, что нужно вкладываться в футбол, если нужен результат?
– Государство выделяет огромные средства на развитие футбола. У нас, если мне не изменяет память, каждый год около восьми тысяч выпускников футбольных академий в стране. Но как это работает? Условно, есть государственная программа по развитию футболистов. Но те стандарты, которые приняты не то что футболиста не позволят подготовить, они даже не позволят подготовить человека, который хотя бы иногда попадает по мячу. Из-за того, что в программах развития футбола есть нестыковки.
Выделяется куча денег, дети занимаются. Но система работы в этих школах неэффективна, непрофессиональна и не позволяет тебе расти. Огромные деньги выкидываются в трубу. Я говорю не про инфраструктуру, а про все методические материалы.

Я не знаю, кто писал эту систему подготовки молодых игроков. Например, в государственных школах тренеров оценивают по системе квалификации. Там есть 20-й разряд, 21-й и так далее. То есть, если я с лицензией Pro пойду завтра в государственную школу, то у меня будет самый низкий разряд как у самого начинающего тренера. И я буду получать две копейки. Но если человек, например, даже с самым высоким разрядом решит пойти в профессиональную школу, где есть требование РФС, есть лицензирование, то тебя не примут без лицензии. В условную академию «Рубина» тренера без лицензии не возьмут. А в нашу общегосударственную не возьмут без разряда. Они не сочетаются между собой. Даже здесь уже идёт нестыковка.

То есть, если Жозе Моуриньо придёт в нашу госшколу, ему скажут: «Ты кто? У тебя низкий разряд, мы тебе дадим малышей». Вот вам конкретный пример того, как это происходит. И так везде.


– Идеологически в региональных командах должны играть доморощенные футболисты? Не тотально, как у басков – но хотя бы частично.
– Если созданы все условия для развития футболистов в регионе, если есть хорошая система детских спортивных школ, есть косвенные признаки того, что ты конкурентоспособен на уровне чемпионатов России в своём возрасте, большое представительство в национальной сборной – если все эти составляющие есть, тогда требовать не можно, а нужно.

Но если ты просто сидишь и говоришь: «Ну, я хочу, чтоб вот играл такой-то», а палец о палец не ударил, чтобы что-то сделать в республике и в области или регионе для развития футбола, у тебя нет ни манежа, ни условия, ни системы соревнований, а ты просто хочешь – ну, хоти дальше.


– Семак об этом и говорит – очищение может вылечить премьер-лигу. Конечно, будет спад, если государство уйдёт, но в дальнейшем это может помочь.
– Я могу сказать, что в европейских странах государство участвует в футболе. Когда у тебя в 150-тысячном городке 10 шикарных тренировочных баз для футболистов, для любителей, и всё это тебе построило государство – да, государство участвует в футболе. Оно не участвует в финансировании клуба, но оно создало такие условия, когда у тебя эти футболисты сами по себе появляются, их всё больше и больше. И бизнесмен автоматически привлекается в футбол, потому что понимает, что можно вложиться, можно потом продать этих игроков, можно зарабатывать на этом.

А когда, извините, у тебя нет системы детско-юношеского спорта, ты понимаешь, что нет ни одного шанса, что ты вырастешь игрока и продашь его за 10 млн евро. А в Голландии, например, каждый клуб может продать игрока на 10 млн.

Давайте разделим: если будет такая модель, что государство нам строит манежи, поля, вкладывается в инфраструктуру, делает государственные школы, и бизнесмен сидит и думает: «Блин, у нас столько государство делает для развития футбола, для того, чтобы пацаны росли – да возьму я команду, тут столько талантов. Я сейчас возьму профессионального тренера, вложусь, игроки поднимутся, я продам их в Европу за большие деньги».

Это одно дело, а когда мы говорим о том, что государство просто ушло и бизнесмены должны прийти на непаханную землю, то я думаю, что они не придут просто-напросто. Поэтому этот вопрос должен рассматриваться, на мой взгляд, шире. Можно привести пример Украины, до известных событий у них лига полностью состояла из частных клубов, не было ни одного с государственным финансированием. И такие клубы, как «Шахтёр», киевское «Динамо», «Днепр», «Металлист», были очень успешны, в том числе и в европейских соревнованиях. Но сейчас, когда в стране экономический кризис, у них одна конкурентоспособная команда – «Шахтёр». Даже «Динамо» Киев уже неконкурентоспособен.

– В чём причина, почему две похожие страны пошли по разным путям развития футбола?
– Непохожие страны. На Украине практически круглый год везде можно играть в футбол. У нас на 70 процентах территории мы не можем этого делать.


– После трёх лет в Европе вам не грустно узнавать, что права на РПЛ покупают за 300 млн рублей в год, а «Газпром» в убыточную «Томь» вкладывает 660 млн рублей?
– Я не знаю, кем и что двигает, когда что-то происходит. Могу сказать, что мне безумно обидно, что я, коренной волгоградец, вкладывающий на протяжении трёх лет большие суммы в развитие волгоградских детей, не получаю никакой поддержки. Да хрен бы с ней, хочется просто чтобы не мешали. Я сталкиваюсь с каким-то невероятным антагонизмом. Причём я никого не обвиняю, не говорю, что это губернатор виноват или кто-то. Система так устроена, и вот от этого мне безумно обидно.

«Томь» и «Газпром» от меня далеко, а вот я привожу свой пример: каждый год я вкладываю 10 млн рублей. И, если бы я был голландцем и хотел бы вложить какую-то сумму в развитие детского футбола, мне предложили бы 100 стадионов на выбор – хочешь здесь, хочешь здесь, куда тебе надо? Хочешь в этих соревнованиях – мы тебя включим. Я бы просто там ходил и выбирал. А в нашей стране, в своём родном городе, я не могу вообще ничего. Вот это мне безумно обидно. А дальше, я думаю, эти процессы экстраполируются везде и всюду. Потому что я не думаю, что тут один такой уникум, которому не позволяют развивать на собственные деньги футбол в родном городе. Я думаю, что это, наверное, на других уровнях как-то проявляется.

Пока есть лимит, на европейском уровне мы не конкурентоспособны. И то, что тульский «Арсенал» проигрывает «Нефтчи» в одну кассу – это объективный показатель. У нас ни одна команда в этом году не вышла в еврокубковую весну.


– У вас было время познакомиться с футбольной академией «Рубина»?
– К сожалению, пока нет. Я просто не был в Казани. Но по мере удалённого доступа я это сделал. Я ездил на Кубок Колыванова, где видел как играет команда 2010 года. Там пообщался с тренером. Какую-то информацию о команде я получил: какой возраст сильнее, где есть талантливые ребята.


– Скоро в структуру академии добавятся четыре манежа. У руководства республики большие ожидания от этого проекта. Как он должен работать, по вашему мнению?
– Для того, чтобы любая система в спорте была эффективной, она должна сочетать в себе любительский и профессиональный спорт. Без массовости ты в профессиональном плане ничего не достигнешь. Всё должно развиваться комплексно. Должны развиваться и государственные школы. Манежи не должны функционировать только для детей из академии «Рубина» – они должны развиваться максимально массово.

Вот вы сейчас читаете статьи про невероятного нападающего «Боруссии» Холланда. А он до 15-ти лет играл в одной команде с девочками. Поэтому неизвестно кто и когда стрельнет. На фоне массовости необходимо, чтобы максимально большое количество детей эксплуатировали манежи. Чтобы они не сдавались ребятам, которые пришли поиграть на пиво, а чтобы реально в них занимались дети. А дальше уже лучшие дети со всей республики должны стекаться в академию «Рубина», получать там профессиональное футбольное образование, участвовать в турнирах.

http://sport.business-gazeta.ru/article/252333

ВШТ | ПИТАНИЕ ЮНОГО ФУТБОЛИСТА | УГЛЕВОДНЫЕ ГЕЛИ.

Эльвира Усманова. Врач футбольной академии "ЦСКА"

https://www.youtube.com/watch?v=R78QvHO_V0Q