Никита Карлицкий начинал работать нейрохирургом. Потом переключился на спортивную медицину, вслед за братом. Когда узнал, что школе «Локомотива» требуется врач, попробовал себя там. В результате прошёл путь врач школы – главный врач школы – врач дубля – врач основы. В главную команду Карлицкий попал ещё при Кучуке и работает с основой до сих пор.
– При Кучуке в «Локо» взяли Алана Касаева. Насколько масштабны были его сложности с лишним весом?
– Да, большая проблема. Быстро набирал вес и всячески старался его согнать. Причём не всегда адекватными методами. У него же много знакомых борцов – пробовал сгонять вместе с ними. Бегал по жаркой погоде в тёплой одежде, потел. Этот метод хорош, только если нужно быстро скинуть, но потом сразу набираешь. Касаев – приятный парень, но эта ситуация его тяготила, и он уходил в экстремальные вещи, потому что любит футбол и хотел играть.
– Какие?
– После очередного экстренного похудения, о котором он нам не рассказывал, Касаев был не в состоянии тренироваться около пяти дней – сразу сводило руки и ноги. Восстанавливал свой электролитный баланс: изотониками, микроэлементами и прочим. Советую футболистам никогда не прибегать к этому методу. Тем более что таким образом всё равно ничего не добьёшься. Просто скинете воду, которую наберёте через считаные дни. Ничего, кроме вреда, не получите.
– Насколько вес Касаева был далёк от оптимального?
– Мог приехать на сборы с +5-6 кг. Довольно быстро сгонял их и даже мог уйти в минус, потом снова немного набрать. В сезоне он, как правило, держал свой вес в рамках, очень старался. Тщательно следил за собой, постоянно взвешивался.
– Сколько должно быть лишних килограмм, чтобы это сказывалось на футболисте?
– Тут индивидуально. Кто-то чувствует даже один килограмм. Я бы сказал, что два уже сказываются. Ну а три заметит практически любой игрок. Тут важно понять свой нормальный вес. Низкий – это ведь тоже плохо. Бывает, что сгонишь вес и просто не можешь бегать из-за истощения. Но в пределах плюс-минус двух кило серьёзных трудностей быть не должно.
– Насколько эта проблема актуальна для сегодняшнего «Локомотива»?
– Четыре года назад после отдыха приходило 5-6 человек с лишним весом. Сейчас за последние полтора года фактически нет ни одного такого футболиста. Ну, может, один. После карантина все были в пределах двух кило от оптимального веса. Всё зависит от профессионализма. Например, Чорлука до фанатизма следит за питанием. Человек, который даже в отпуске контролирует свой вес на 100%.
– Фарфан пришёл с каким весом?
– Почти 9 лишних кило. Справлялись за счёт диеты и специальных тренировок. Тут надо понимать: стандартная диета неприменима к футболисту. Некоторые девушки, грубо говоря, переходят на одну воду и радуются, что похудели. Игроки же в таком режиме просто не смогут тренироваться. Им нужно грамотно подобранное индивидуальное питание. Это позволит сжечь лишние калории за счёт интенсивных тренировок. Нужно находить баланс, при этом у каждого человека он свой.
– В клубах РПЛ разные ограничения по еде?
– Знаю, что в одном клубе раньше орехи выдавали индивидуально в строго отведённом количестве. У нас такого не было, хотя мы следим за питанием. Оно у нас на базе разнообразное. Выглядит, может быть, даже не по-спортивному, а по-домашнему. При этом у нас идёт замена продуктов. Например, нет майонеза, а только греческий йогурт.
– Большая разница?
– Майонез – 600 килокалорий, а греческий йогурт – 60. В наших десертах в 2-3 раза ниже содержание сахара, а все крема – взбитый творог. Много овощей, фруктов, сухофруктов, орехов. Еда в основном готовится на гриле или на пару, без добавления жиров.
– Я слышал, что у Чорлуки есть проблемы с игрой на морозе и на синтетике. Это так?
– С искусственными полями проблемы есть у всех иностранцев, которые раньше играли только на натуральных газонах. Наши дети в школах бегали на синтетике и хоть как-то адаптированы к ней.
– Как-то меняется подготовка к матчам на искусственном поле?
– Нет. Просто учитываем некоторых футболистов и закладываемся, что после игры им, возможно, потребуется на 1-2 дня больше для реабилитации.
– У вас когда-нибудь расходилось мнение среди врачей «Локомотива»?
– В этом вся прелесть. Медицина – наука не очень точная. Даже шутят: медицина – самая точная наука после философии. Наличие нескольких врачей помогает найти истину. У нас на контакте несколько ведущих специалистов в мире. Люди в Финляндии, Италии, Испании, Германии. По любому вопросу можем получить мнение специалистов за 1-2 дня. Иногда и вовсе за несколько часов.
– Бывало, что вы не соглашались с врачами сборной по футболисту «Локомотива»?
– Да, такое встречается. Были большие проблемы с Фарфаном, когда он возвращался из национальной команды. Мы даже подсчитали: после шести поездок в сборную он в пяти случаях пропускал от недели.
– Как это происходило?
– Он получал какое-то незначительное повреждение. Ему там врачи говорят: всё нормально, пройдёт, лети в Россию, а здесь он оказывается уже с приличным отёком. Один раз был забавный случай. Кажется, как раз в том матче, когда его гол помог выйти на ЧМ-2018. Фарфан тогда упал на ягодицу и сильно ударил правую область. Ему сказали, что всё пройдёт и можно идти праздновать. Приезжает к нам, а у него одна ягодица в полтора раза больше другой. Играть он не мог – какое-то время мы его восстанавливали.
– По Рыбусю у вас ведь тоже было недопонимание с врачом сборной Польши?
– Да, была ситуация. Врач сборной считал, что Рыбусю необходима серьёзная операция по поводу паховых проблем, и немедленно. Мы были всегда против и сразу сказали: «Нет». Плюс отправили данные в несколько стран – в Финляндию и Германию. Два немецких профессора сказали, что ни в коем случае нельзя такую операцию делать. В Финляндии нас тоже поддержали.
– В результате игрок прислушался?
– Конечно. Обошлись в зимнюю паузу лишь небольшой операцией – принципиально другой, менее травматичной. В результате защитник восстановился и играет без проблем.
– Врач клуба, врач сборной, игрок – за кем вообще последнее слово?
– Мы стараемся договариваться с футболистом. Мнение врачей сборной в данном случае носит лишь рекомендательный характер. У игрока контракт, и там прописано, что тактику лечения определяет клуб. Хотя мы никогда не ставим себя так: мы решили, а ты выполняешь. Вместо этого разговариваем, показываем, убеждаем.
– Дмитрий Тарасов лечился так, что история стала скандальной и дошла до суда. Дело выиграл футболист, а вы имели отношение к этому процессу. Расскажите, пошагово как всё происходило?
– У меня накипело – расскажу правду. Дима получил небольшую травму – повреждение икроножной мышцы. Ему было сказано, что надо восстановиться полностью. Есть такие повреждения, которые не болят. У нас был один футболист, у которого 80% мышц оторвало, а он говорил лишь о дискомфорте. Поэтому мы делаем МРТ, УЗИ и наблюдаем. Вот у Димы был как раз тот случай: повреждение есть, а боли нет. Разрыв подтвердили всеми методами диагностики, и мы ему говорили, что до тренировок всё должно зажить. Иначе можно усугубить травму.
– Убедили?
– Мы его со скандалами сдерживали, но он всё равно вышел недолеченный. У него до конца контракта оставался месяц, и он пытался получить новый. Говорил: «Это под мою ответственность, я буду рисковать, я взрослый человек, мне надо играть, нужен новый контракт». Убедил Юрия Палыча, что у него всё нормально, а доктора просто ничего не понимают. В результате Дима вышел и получил травму. Причём точно такую же на неделю раньше получил Хёведес.
– Это просто совпадение или системная проблема?
– Трудно судить о системной проблеме в команде. У Бенедикта травма усталостная, потому что он всегда был в стартовом составе, а у Тарасова явно другая причина. Вообще, ахиллы и мышцы голеней – его слабое место из-за роста.
– Как планировали лечить Тарасова?
– Сразу ему сказали, что у него один в один как у Хёведеса – будем лечить консервативно. Это было прям перед отпуском. После такой травмы две недели нужен только холод и покой. Дима вместо покоя начал что-то искать.
– В каком плане?
– Пошёл к специалисту в Москве, который сделал УЗИ и должен был просто сказать: «У вас вот вот это и это». А он начал рассказывать, что травма серьёзная и надо оперировать. Хотя есть и мировая статистика, что при оперативном лечении мышц вероятность рецидива всего на 1-2 процента отличается от безоперационного лечения. И то в сторону нашего варианта! Считайте, нет разницы, что так, что так. Я объяснял Диме, что ему нужно. Он сначала согласился, потом послушал специалиста УЗИ, который даже не имеет права советовать лечение. Дима сказал, что хочет полететь в Villa Stuart на консервативную реабилитацию. Звонит оттуда и говорит: «Мне и здесь сказали, что надо оперировать».
– Что ответили?
– Сказал, что я против. Дима продолжил говорить, что у него вот-вот закончится контракт и решение принимать ему. Мы несколько дней разговаривали по телефону. Причём по 40-50 минут. Я объяснял, что есть статистика. Более того, сказал ему, что договорюсь с Василием Санычем (Кикнадзе. – Прим. «Чемпионата»): «Ты полетишь с нами на сборы в Австрию. Гарантирую, что ты сможешь приезжать на базу каждый день и проходить реабилитацию, пока не вернёшься в общую группу. Даже учитывая завершившийся контракт. Бесплатно, просто за счёт хорошего отношения. Мы медштабом даже проговорили, все были готовы специально оставаться после работы.
– Тарасов не согласился?
– Нет. «Я взрослый мужик и принимаю решение, что буду оперироваться. Беру ответственность на себя. Мне от клуба ничего не надо, сам всё оплачу». Я ещё раз сказал, что категорически против, но он: «Это моя жизнь, я так решил». Я ему в переписке написал: «Хорошо». В том плане, что раз так решил, то что поделать – раз ты несёшь всю ответственность и расходы, то хорошо. В том плане, что у меня не получилось тебя переубедить. А на суде уже пошло, что ему никто ни разу не объяснил, что его все бросили, он сам себя спасал, а разговора про реабилитацию будто и не было. Хотя я два дня ему это предлагал и клуб оплачивал бы и перелёты, и проживание. Мы были готовы помогать, а на суде звучит вот такое. Самое смешное, что человек сидит и врёт ради каких-то 10 тысяч евро. Неприятно.
– В результате Тарасов вылечился своим способом?
– Да. Только Хёведес уже стал тренироваться с командой, а он всё ещё ходил на костылях. Чего он добился, я так и не понял.
– А почему Villa Stuart тоже предпочла операцию?
– На самом деле Villa Stuart интересно ответила Тарасову, что и без операции может зажить, но с ней, возможно, будет менее вероятен рецидив. Хотя статистику я вам привёл, и она не в пользу операции. Наверняка в клинике хотели только лучшего для игрока, но Дима повёл себя крайне некрасиво и очень обидел.
– Почему?
– Потому что всё время кричал, что это его ответственность. Это касалось и операции, и выхода на поле, когда он получил травму. Он говорил, что за это отвечает, а по сути за это отвечать пришлось мне.
– Ваше сообщение со словом «хорошо» стоило клубу проигранного дела в суде. Вам тогда досталось от руководства?
– Меня не оштрафовали, но объяснили, что нужно быть внимательнее и не настолько доверять людям. В той ситуации ведь все всё знали. Игроки и тренеры видели отношение, но юридически… И ладно бы миллионы, но 10 тысяч для футболиста, и вот так поступать – очень противно стало.
– Вы ведь дружили раньше?
– Да, отлично общались. Я к нему домой ездил, лечил его родных, если нужно было. Сейчас мы уже, конечно, не общаемся. Последний раз разговаривали на суде.
https://www.championat.com/football/art ... asove.html