Интервью Заура Тедеева: как сделал «Акрон» главной сенсацией РПЛ.

– Вы долго работали в детско-юношеском футболе. Общение с игроками «Акрона» добавило понимания, что происходит у нас на этапах подготовки?

– Конечно. Пообщавшись с сербами, португальцами, бразильцем, я понял, что там воспитывают футболистов в более естественной среде. Мы стимулируем молодых ребят на алгоритмы, которые в футболе невозможно спрогнозировать на сто процентов. У иностранцев больше игры, моментов, когда нужно сразу принимать решение. Футбол во дворе, в который играли мы, намного лучше, чем то, что сейчас происходит в наших академиях.

При работе в академии «Ростова» понял, что нельзя подсказывать при атаке. Был один эпизод: на бровке стояли я, Александр Маренич и Алексей Едунов. Футболист получил мяч на пересечении нашей бровки и центральной линии поля. Я ему подсказываю: «Отдай дальнему центральному защитнику». Едунов говорит: «Отдай ближнему». Маренич: «Заходи в середину». В этот момент футболист делает передачу за спину – и наш игрок выходит один на один, забивает гол. После этого сказал: «Так, ребята, а теперь закрываем рты, игрок оказался умнее нас».

Когда мы играли во дворах, в основном нам подсказывали старшие, которые не умели играть в футбол. Поэтому мы сами принимали решения, а уже в футбольной школе нам не нужны были рекомендации. Мне кажется, это самый верный путь. Я, например, против ограничений на количество касаний.


– Насколько плотно вы сейчас взаимодействуете с академией Коноплева, входящей в структуру «Акрона»?

– Я живу в Тольятти один, поэтому после тренировок основы часто заезжаю в академию. Я могу приехать и просто смотреть на тренировки, мне это безумно нравится.

Пришел к выводу, что скоро мы будем заказывать у академии футболистов. В основе есть условный Эшковал, ему 30 лет, через два-три года он уйдет. Значит, за это время в академии должны подготовить центрального защитника, который будет обладать первым пасом, не бояться играть высоко. Сейчас же вижу ориентир на развитие команды, а мне команда в академии неинтересна – важны индивидуальности.

– Как исполнить ваш заказ?

– Естественно, работать с несколькими игроками – кто-то из них выстрелит.

– Такой запрос не может повлиять на уровень концентрации на других перспективных игроках, но с других позиций?

– Нет. Любой перспективный игрок будет в основе. Мы фокусируем внимание на талантливых мальчишках, а еще концентрируемся на том, что нужен конкретный футболист. Нужно его спроектировать: не хватает атлетизма – занимаемся дополнительно, проблемы с психологией – уделяем внимание ей. Тогда у тебя и не останется времени заниматься тактикой.

Вообще, мне жаль, что даже в условиях изоляции российского футбола мы не уделяем особое внимание детскому футболу. И в плане финансов, и в плане единой методики. Не так давно я видел какую-то программу от Адидаса – там, например, было понятие «стартовая выносливость». Я задал вопрос: «Что это такое?» Мне никто не смог ответить. Скорее всего, кто-то неправильно перевел какой-то термин – и все пошло вот так.

Нам презентуют какие-то западные программы, потому что мы перестали уважать себя, похоронили то, что нарабатывали Лобановский, Базилевич, Бесков. Наши ученые – Верхошанский, Матвеев, Платонов – доказывали какие-то вещи с точки зрения физиологических, биохимических, биомеханических воздействий. Мы это все отдали Европе, а сегодня Европа продает это нам в качестве тренеров по физподготовке, реабилитологов, нутрициологов.

Мы не уважаем себя. Сегодня в европейских школах делают то, что мы делали в советских дворах. У нас была четкая система: в этот день занимаемся этим, в этот – этим. Все было одинаково во всем СССР. Сегодня, получая игрока из академии, видим: отбирать не может, строить профиль по отношению к воротам, чтобы играть быстрее, не может, несамостоятельный ментально, потому что мы постоянно что-то советуем. Отсюда игрок приходит: «Тренер, а сколько здесь касаний сделать?» А откуда я знаю, не зная, что предположит соперник?

Поэтому у нас в последнее время были такие результаты в еврокубках, часто возникали проблемы с выходом из группы на ЧМ и Евро. Конечно, мы футбольная держава. Но держава, к сожалению, утерявшая традиции.


– Насколько актуально то, чему учили в СССР?

– Физиологически ничего не изменилось. Процессы внутри игрока никогда не поменяются, может поменяться воздействие на них. Могут появляться новые системы контроля и анализа. Но база осталась той же.

– Есть ли что-то хорошее на Западе, что мы переняли?

– Наверняка. Интенсивность у них другая, они в основном играют, принимают решения. Тренировка, например, длится час пятнадцать – час из нее игроки решают, что им делать на поле. У нас по-другому. Тренер может останавливать занятие по несколько раз и что-то объяснять по три минуты. Например, испанцы, работавшие в «Ростове», удивлялись, почему мы столько внимания уделяем объяснениям, а не футболу. А потом мы выходим на международные матчи и с 60-й минуты движемся будто по камере замедленного действия.

https://www.вражий сайт/football/blogs/3328086.html

Дмитрий Игдисамов — чемпион России с армейской молодежкой.
Интервью тренера ЦСКА.

— Каким к вам попал Кисляк?
— Мне позвонил скаут, легенда ЦСКА Денис Машкарин: «Нужно посмотреть парня». На просмотре Машкарин добавил: «Кисляка не взяли «Спартак», «Динамо» и «Локомотив». Не проходил по антропометрии». Под конец занятия я сказал: надо зачислять.

— Что убедило?
— Игровой интеллект: Матвей предельно быстро оценивал ситуацию и выдавал решение. Мама говорила мне: «Смотришь в книгу, видишь фигу» — так вот, Кисляк сразу видит все, что в книге есть. Натренировать такое очень сложно. Когда Матвей рассказывал о том, что я ему чему-то научил, я ему написал: «Как я мог тебя этому научить, если сам так не умею?»

— Чему все же научили?
— Деталям: правильно считывать контекст, занимать позицию. Кислый должен был всегда крутить головой и всегда быть на свободном пространстве.

— Мне Кисляк говорил, что в школе ЦСКА «месяц выходил на поле и вертел головой». Помните этот месяц?
— Нет: трудно запомнить, кому какое индивидуальное задание в упражнении дал. Курбан Бекиевич Бердыев меня учил: «Тренер должен посеять в игроках зерно осознанности». Сейчас говорю игрокам: «Для команды у нас есть теория. Пяти-шести человек мы вырезаем моменты для индивидуальных разборов. Если вы не в их числе, но хотите стать лучше — выписывайте таймкоды и приходите. Вам это нужно». Мало кто это делает — большинству не охота утруждаться.

— По словам Кисляка, одна из множество тонкостей, в которые вы его посвятили — прием мяча с уходом.
— Обратили на это внимание, уже когда Матвей стал на автомате располагаться, где нужно. Я говорил Матвею о важности первого касания. Фундаментальный навык в современном футболе.

— Как работали над физикой?
— Матвей — ретардант, игрок позднего развития. Как и Голыбин, и Рядно. Миша не подошел к «Динамо» и прибыл к нам в 14 лет хилым и неуклюжим. Но прошел у нас просмотр и дорос до РПЛ.

— Вы перевели Кисляка с десятки на шестерку-восьмерку. Там разве меньше борьбы?
— Десятку у нас играл Дима Калайда — парень таланта Кисляка, но не прошедший естественный отбор. Юноше важна крепкая вера в свои возможности. В то, что можно стать футболистом.

— Калайда не верил?
— Стать футболистом все хотят. Готовы — не очень многие. Диме не хватило стержня, который помог забраться так высоко. Соблазны сбивают молодых. Не каждый в состоянии им противостоять.

— Так вот почему Калайда сейчас в Перми.
— Вернемся к Матвею. Всеми качествами шестерки обладал Дэвид Мудрак. Я думал наигрывать его. Но активно влезал отец Мудрака — тренировал сына по телефону. Тот не выполнял моих установок: папа советовал иначе. В какой-то момент он решил, что Дэвиду будет лучше в «Краснодаре».
В общем, нам надо было находить игрока в позиции шесть-восемь. Нашли в лице Кисляка. Хотя в Матвее видели все навыки плеймейкера: видит всю игру, ведет ее. Кстати, уже тогда мы играли ромбом.

— К слову, поспорю с Матвеем еще в одной цитате — о том, что с нашей командой 2005 года «первых мест мы не занимали».

— Занимали?
— Выиграли и зимнее, и летнее первенства Москвы. Немало за четыре года. Ни разу не вышли на чемпионат России, но это стечение обстоятельств. Зато из команды пятеро сейчас в ЦСКА. Включая Рядно — он провел год в аренде в «Родине», но Николич летом на Мишу рассчитывал. Другие — в Первой лиге, «Золоте» Второй или за границей. Лука Згурский — в Казахстане.

— Кисляк вел к тому, что вы доверяли таким не прокачанным физически игрокам, как он. В ущерб трофеям.
— Да, и кроме того, мы не упрощали игру в угоду результату. Наоборот, ставили футболистов в предельно сложные ситуации. Попадая в ЦСКА, они говорили о тяжелых требованиях.
Мы всегда строили игру от контроля мяча — и начинался он с Абдулкадырова. На выпуске ребята могут попасть в команды, где играют длиной — но уметь будут все. Контроль сопряжен с риском потерь и пропущенными атаками, но нам это было неважно. Терпели ошибки, даже приводившие к голам.

Когда я переходил в ЦСКА, руководитель академии Олег Дмитриевич Корнаухов сказал: «Никто не будет вставлять тебе палок в колеса, давить, требуя результат. Спокойно работай, реализовывай идеи». За мои четыре года в академии мы перебрали все возможные модули, исходя из способностей футболистов.

В ЦСКА нет требований соблюдать одну линию — Николича или чью-то еще. Мы должны растить футболистов со всей палитрой качеств, подходящих к любым требованиям. Эту модель я взял у «Атлетика» Бильбао: много учился у бывшего тренера его академии, одного из моих наставников в «Рубине» Эдуардо Докампо. Он говорил: «Реал» и «Барселона» могут купить любых игроков. Мы со своей философией должны выращивать своих. И разработали методику, которая поднимает даже средних футболистов на приличный уровень».

Не копирую философию Докампо слепо: учился и у Бердыева, и у Ивана Альбертовича Данильянца. Симбиоз их знаний и сформировал мои взгляды. Испанские принципы применяю до сих пор, но без лишних пасов. Мне ближе агрессивный стиль. Эду говорил: «Нет смысла в десяти передачах, если одной можешь вывести игрока один в один».


— Скорость — сильная сторона Глебова. Как совершенствовали слабые?
— Проблема Кирюхи — базовая техника. Ее не заложили в сенситивный период — до 12 лет, когда Глебов начинал в Челябинске.

— Настроить Кириллу технику в ЦСКА было уже поздно?
— Это большая моя головная боль, незакрытый гештальт. Дриблинг, удары, передачи — над всем работали, но не все развивалось быстро.
Отмечу при этом: техника развивается в течение всей карьеры — через повторения. И надеюсь, выпускников следующих поколений прокачаем: я реструктурировал тренировки, в штабе появились новые специалисты.

— Как работали с Абдулкадыровым?
— Джама запрыгнул в последний вагон. Он обладает уникальными для российских защитников качествами — и надеялся на них в ущерб работе над собой.

— Что за работа?
— Над телом. Стал наконец заниматься с тренером по физподготовке — так, чтобы эта нагрузка не накладывалась на нашу.

— Какие качества Абдулкадырова уникальны?
— Левая нога, большая скорость при росте 195 см, продвижение мяча. Даже на уровне РПЛ Джамал заходит в центр поля на ведении, находит передачей партнера метрах в 20 от себя. Все это у Абдулкадырова уже было, я просто развил. С теми, у кого развивать нечего, просто не работаю. Интересно при этом, что нашу команду 2005 года называли командой отчисленцев.

— Почему?
— Наших ребят отчисляли из других академий. Не только Кислого: талантливый хавбек Ренат Голыбин ушел из «Локомотива», Рядно с Чуриловым — из «Динамо», Глебова не взяли в «Краснодар» и «Спартак». А я во всех них видел то, что позволит заиграть в РПЛ.

— В июне Абдулкадыров провел всего пятый взрослый матч в карьере. И сразу — за сборную, против Белоруссии. Удивились, что Карпин вызвал Джамалутдина?
— Конечно. Он в молодежку был вызван только недавно, а в юношеские — вообще ни разу. Но левоногий центральный защитник — очень дефицитная позиция, и Карпин доверился Джамалу: тем более, статус матча позволял. Онопко позитивно о нем отозвался, это порадовало. С белорусами Абдулкадыров пару раз ошибся, но двигал мяч вперед и передачей на Кисляка начал одну из голевых атак. После ухода Джамала на замену защита просела: Ибишев подрастерялся.

— Читал, что Николич якобы показательно ставил Бандикяна — чтобы показать, насколько ему не нужен Вильягра.
— Разные есть ярлыки. Но появления Артема в РПЛ точно не случайны. Он с набора армеец. Сын военного, и это ощущается. Капитан, тихий лидер — говорил немного, но к каждому его слову прислушивались.
Всю академию и первый год в молодежке Тема отыграл в защите. Но я понимал, что скорости для элитного уровня ему не хватит, и перевел в середину. Мозги, отбор, продвижение мяча — все это Бандикян умеет. Я спрашивал Николича: «Какова идеальная позиция для Артема?» По его мнению — шесть-восемь.

— Как часто общались с Марко?
— Проводник с первой команды — ее тренер по физподготовке Игорь Владимирович Аксенов. Плотно контактировал и с помощником Николича Радо Смиляничем. С самим Марко тоже регулярно пересекались на «Октябре» — сверяли впечатления от молодых.
Отношусь к Николичу с огромным уважением. Парадокс: заграничные тренеры доверяют молодежи больше наших.

— Почему?
— Устоявшиеся стереотипы: юный футболист хуже более опытного. Европейцам не важен твой возраст. Даешь качество — играешь. Ни одного постороннего молодого в главной команде ЦСКА нет. Марко же говорил: «Я не дарил им игровое время. Сами заработали». Убедил Джамал Николича на сборах — и Марко бросил его в топку: «Спартак», «Зенит», «Краснодар». Привез бы там, выглядел бы своей бледной тенью — все бы стало понятно сразу.

— С «Зенитом» не привез?
— Надо не обращать внимания на такие мелочи. А думать, как исправить ошибки. Качества Джамала позволят ему вырасти в топового защитника.

Вспомнил еще, что мне рассказывал Марко: «Пришел в «Локомотив» и спросил: «Кто есть из хорошей молодежи?» — «Никого!» Лично посмотрел «Казанку». Там — Худяков, Бабкин, Мухин, Рыбчинский. Принялся спрашивать по ним. Мне в ответ начали перечислять, чего каждому из них не хватает. А я: «Эй, подожди. Давай о том, что у них есть! Вы смотрите на минусы, а я — на качества, которые выделяют игрока. Фундаментально другой подход!» У меня такой же.

— Главный контраст между школами ЦСКА и «Рубина»?
— В Казани инфраструктура заметно лучше. Сейчас у ЦСКА — поле, зал, все средства контроля нагрузки и восстановления. Все условия для работы. Но не люкс.

— У «Рубина» — люкс?
— Своя база в черте города, куда не пускают посторонних. Школа, интернат на сто человек. Такого нет вообще ни у одного клуба в Москве. Даже у юношеских команд «Динамо» — одно искусственное поле на всех. У «Рубина» — шесть.

— Кто-то говорит: «Ой, хватит донимать Кисляка с интервью! Сглазите, зазвездится!» Мотя не зазвездится точно. Еще мой тренер говорил: «Немногие построят себе карьеру. Но каждый должен стать порядочным мужиком». Этому учу и своих игроков — не отмалчиваться, а брать на себя ответственность, решать.

— В ЦСКА такие есть?
— Скучаю по Кириллу Дударину: волгоградский уличный пацан, не давал спуску ни своим, ни чужим. Сборы, товарищеский матч с сербами. Они принялись играть очень грязно. Ананьеву вообще сломали ключицу. Дударин сказал: «Видели, как надо?» И стал косить сербов — те аж плакать начали. Кирюху это только раззадорило: «А что вы хотели? Как вы с нами, так и мы с вами». Сейчас Кирюха в аренде в «Роторе».

Врожденное, не тренируемое качество — скорость, но такое же базовое — характер. Нет его — потенциал можно делить на два. А то бывают пацаны: показывают топ-уровень на тренировках, а на поле — полные штаны. Про наш 2005 год говорят: нет никого яркого. Но я вижу некоторых из числа тех, кого считают звездами: у него нутро к карьере футболу не готово. Год-полтора — и сойдет.

Мы сильно упускаем ментальное направление подготовки футболистов. Своих пацанов часто спрашивал: «Ради чего ты просыпаешься по утрам? Ради какой большой цели?» Многие ответить не могли. Тогда я отвечал на этот вопрос сам.

— И ради чего же вы просыпаетесь?
— Так и говорил ребятам: «Чтобы однажды в честь меня назвали улицу. Или написали про меня книгу. И должен каждый день делать что-то, чтобы приблизить эту мечту». Она у меня действительно есть. Хотел бы, чтоб и мои игроки прославили себя в футболе, а не просто были одними из миллионов. Формировать сознание футболистов нужно все их 11 лет в академии.

https://sport24.ru/football/article-760 ... ulkadyrova

Владимир Ильин покинул «Факел» – он решил не продлевать контракт. Воронежский клуб вылетел в Первую лигу, а Владимир сохраняет настрой продолжить выступать в РПЛ. В интервью 33-летний нападающий рассказал о причинах вылета «Факела» из РПЛ, вспомнил работу с Даниэлем Фарке, Григорием Ивановым, Сергеем Галицким и многими другими.


— Какой совет ты дал бы молодым футболистам?
— Продолжать оставаться в футболе, что бы ни происходило. Мне тяжело дался переход из юношеского во взрослый футбол. Важно просто оставаться в деле и играть. Есть медиафутбол, который может стать подспорьем для большого футбола. У меня был период в 18 лет, когда я вообще закончил с футболом. Думал, делать нечего. Но была такая команда — «Русь». Она просуществовала два года. Я просто продолжил играть и думал: «Будь что будет». Потихоньку судьба вынесла на РПЛ.

— Расскажи поподробнее, как ты закончил с футболом в 18.
— Пошёл на просмотр в команду. Я поварился на этом просмотре где-то неделю, получил травму. И сам посмотрел — не получалось у меня. Команда играла во Второй лиге, я понимал, что они физически посильнее, а я не тяну. В итоге где-то два месяца вообще был без футбола и для себя закончил с ним. Но у меня товарищ из футбольной школы сказал про «Русь». Захотел просто поиграть в футбол, пришёл, а там – 40 человек. Биток на обеих половинах поля. Была такая движуха!

Я провёл тренировку, пришёл не на просмотр, а просто поиграть. Иду с тренировки, а там был тренером Валерий Васильевич Четверик. Я побегал для аппетита, а он меня остановил и начал расспрашивать. Он сказал, что что-то во мне есть. У Четверика был такой советский и жёсткий подход — мне это нравилось. Были дисциплина и порядок во всём. Мне повезло, что на начальном этапе с ним поработал. В итоге потихоньку пошло.

— Где ты думал себя реализовать в эти два месяца без футбола?
— Вспоминаю этот период — просто какая-то потерянность. Всю жизнь я провёл на футбольном поле. Учёба была посредственна, потому что на первом месте — футбол. Оказался в прострации, не знал, что делать. Но хорошо, что всё так сложилось. В какой-то степени это везение, но я сам многое делал.


— Первые большие контракты не вскружили голову?
— Вообще нет. Может, потому что у меня было всё плавно. Не было такого, что получал копейки, а потом резко — сумасшедший контракт. Я поиграл на всех уровнях: на город, КФК, Вторая лига, ФНЛ. Поступательное движение. Вместе с этим и потихоньку росли доходы. Поэтому не было такой ситуации, что я подумал: «Вот теперь можно начинать транжирить»!

https://www.championat.com/football/art ... novym.html

Данила Годяев.

Первое большое интервью 21-летнего полузащитника «Локомотива».

Он ворвался в «Локомотив» стремительно. О Даниле ничего толком не было известно, когда Михаил Галактионов в последний день зимы выпустил его в старте на матч с махачкалинским «Динамо». Скудная информация в сети сейчас оставляет больше вопросов, чем ответов.

Откуда появился Годяев? Почему никогда не был в сборных? Как так стремительно пробился в основу? Что будет с ним дальше? Корреспондент «Матч ТВ» встретился с 21-летним полузащитником «Локомотива» в одном из спальных юго-западных районов Москвы, чтобы задать все эти вопросы.


— В интернете пишут, что родился ты в Москве, но учился в Новотроицке. Как так?

— Да это кто-то в интернете ошибся, надо как-то будет разобраться с этим и поменять. Родился и вырос я в Новотроицке, начинал заниматься футболом в школе «Носты», самое детство до 10 лет провел там. Отец сам из деревни в Челябинской области, футбол очень любит, но профессиональным игроком так и не стал. Свои мечты вложил в меня, отвел в секцию. В какой-то момент с родителями перебрались в Московский регион: я стал в футболе развиваться, и родители совместили с этим делом переезд.

— В интернате не был, получается?

— Нет, интернат мне не дали. Я же не прошел просмотр.

— Как так?

— Вообще тут такая история. В Москву приехал в 2015 году к крестному, он мне начал помогать с просмотрами. Крестный говорит: «Есть три хорошие московские команды: «Спартак», ЦСКА и «Локомотив». Я выбрал «Локомотив», решил попробовать туда. А там, наверное, было одновременно человек 100 или даже больше.

Просмотр прошли, вроде должны были выбрать меня и еще одного пацана, но тут подъехал еще парень, Влад Васильев, с которым мы потом пересекались, и его взяли вместо меня. А мне предложили поиграть во второй команде системы — «Перово» и быть там «на карандаше». Что мне оставалось делать?

— Пошел в «Перово»?

— Да, и провел там семь лет, вплоть до выпуска.

— Жили где-то рядом?

— Совсем не рядом. У родственников крестного была квартира в Заветах Ильича, под Пушкино, родители сняли у них. Родители до сих пор живут в Заветах, купили квартиру, им нравится. А я… поездил я прилично.

— Выходит, все детство провел в электричках, как и Батраков?

— Да, очень много. Один раз меня даже в отделение полиции забрали. После школы часто опаздывал, всё делал в последний момент. Всегда очень мало времени было на всё про всё: пришел со школы, 10 минут на перекусить и сборы, и выбегаешь на тренировку. Как-то на электричку опоздал, пришлось ехать до Пушкино на маршрутке, а оттуда — на экспрессе. Забегаю в поезд в последний момент, а тут как назло — контролеры. Поймали, отвели в отдел полиции, звонили родителям. Они были в шоке от того, что 10-летний ребенок один мотается из Заветов Ильича в Перово и обратно на электричках. Но вроде всё обошлось.

— Родители с тобой вообще не ездили?

— Папа первые две недели повозил, показал путь, что и как делать. А потом уже один — у родителей же работа. На то, чтобы отвозить, ни у кого времени не было. Приезжал домой в 11 часов вечера, садился за уроки, спать шел за полночь. Когда попривык, стал уроки в электричках делать, чтобы время не терять. Так до конца школы и жил.

— Учиться успевал?

— До седьмого класса даже как-то хорошистом был, а потом… что-то пошло не так. Учиться было нелегко, скажем так.

— С Пиняевым пересекались в чемпионате Москвы? Вы же одного года.

— Конечно, очень хорошо запомнил одну из наших игр. Мы 0:7 тогда закончили, из них шесть или пять забил Пиняев. Он просто прокидывал по бровке, «включал электричку» и забивал — вообще без вопросов. Он тогда был сущим кошмаром для любой команды.

— Не общались тогда?

— Да не, мы же были просто «бандюганами из Перово», куда нам было до чертановских (смеется). Мы бились и боролись. Я оттуда и стыки все люблю: всегда участвую, могу жестко встретить и сам получаю постоянно.


— Всё детство был центральным хавом?

— Вообще карьера у меня начиналась с флангового нападающего. В «Перово» был даже сезон, когда обогнал нашего главного форварда — Погостнова (сейчас Егор — центральный защитник «Локомотива» — прим.) и по голам занял девятое место в чемпионате Москвы. В какой-то момент в «Перово» пришел Юрий Валерьевич Игнатьев, который до этого тренировал 2003-й год. И решил попробовать меня в центре. К тому времени я вообще потерял место в составе, не выходил на поле. Думал, что пора завершать карьеру…

— Ого.

— Ну а смысл? Вторая команда в системе «Локомотива», и даже в ней не играю. Наложился еще переходный возраст, это было 13-14 лет, сложности в учебе, жизнь в электричках. Тренируешься, тренируешься, на матчи не выходишь, а тренер мне ничего не говорит. Мама так и сказала: «Надо заканчивать», давила сильно. Папа верил до последнего, хотя и от него какие-то намеки были.

— Все изменилось при Игнатьеве?

— Я как-то сам переборол этот момент, немного «забил» на положение, просто продолжал тренироваться. А когда пришел Юрий Валерьевич, он сразу меня перевел в центр поля, и я у него начал играть. Мы провели какие-то сумасшедшие сборы в Евпатории, и дальше все закрутилось.

— Кем бы стал, если бы все-таки закончил?

— Очень хороший вопрос! Но сам я никогда по-настоящему об этом не задумывался, это скорее у родителей были какие-то планы. Я хотел всегда в футбол играть.

— Как произошел скачок из «Перово»? Тебя сразу заметили в Черкизове, когда начал играть в центре?

— Нет, полтора-два года я играл там, в том числе за КФК. Заметил меня уже тренер команды ЮФЛ, и меня попробовали туда. А потом забавно получилось: в день школьного выпускного у меня был просмотр в молодежке у Максима Мишаткина. Там смотрели тех, кто мало играл, а также парней из ЮФЛ. В итоге я на игровую тренировку приехал в пиджаке, с галстуком, в туфлях. В общем, при параде. Парни долго смеялись.

— Помогло?

— Пиджак? Действительно, может быть, из-за этого и взяли (смеется). Но в самой игре проявил себя, наверное. Без голевых действий, но сделал много перехватов, передач, развивал атаки. В целом смотрелся очень гармонично. И меня пригласили в молодежную команду, которая позже стала чемпионской.

— В итоге ты закончил школу, перешел в молодежную команду, откуда рукой подать до профессионального контракта. Как изменилась жизнь?

— Да, это был резкий переход. Поменялись скорости, поменялись партнеры. Надо было какое-то время, чтобы войти в ритм. У меня были на носу экзамены, а я практически не готовился: на 100% посвятил себя футболу в тот момент, понимал, что это мой шанс.

— Экзамены-то сдал?

— Отчасти с божьей помощью, наверное (смеется). Я же биологию среди прочего сдавал, это было проблематично. У меня хорошая слуховая память, запоминал, что говорили другие ребята, что говорили учителя на дополнительных занятиях. Но биология так просто не давалась. Там проходной был — 36 баллов, я с трудом натянул на 39 и прошел. А математику сдал вообще на уверенную четверку. В общем, нормально поступил в спортивный университет, проблем не было.

— В молодежке тоже надо было пробиваться, как в детстве?

— Да у меня никогда, ни на одном из этапов не было легко, везде нужно было пробиваться. И на каждом этапе — через сборы. В «Перово» многое изменил сбор в Евпатории, в ЮФЛ — зимний, после которого меня поставили с ЦСКА, и я забил «сухой лист» с углового. А в молодежке первую тренировку на сборе… я проспал.

— Как так?

— Вроде бы не поздно лег спать, поставил будильник, но только один. Теперь-то их минимум десять ставлю, тот случай научил. В общем, мне звонят с неизвестного номера в 10:20: «Дань, ты где?». А я еще не проснулся, не понимаю, что мне звонят из команды, телефон не определился. Так и ответил: «Дома. Сплю». Оказывается, это был второй тренер. Как итог: отправили меня в КФК на перевоспитание, вот так и началась моя карьера в молодежной команде.

— По сути, могла и закончиться сразу.

— Две недели я там тренировался. А когда вернулся, долго вообще не играл: первый раз меня выпустили на поле то ли в 8-м, то ли в 9-м туре в Сочи. У парня не получилось, а меня поставили как раз фланговым нападающим по старой памяти. Оказывается, в молодежке меня так и рассматривали, хотя я уже давно не играл на этой позиции. Выхожу: жара, духота, поле не очень, все умирают. Ну и я сыграл очень слабо, Мишаткин меня надолго посадил.

— Всё снова изменили сборы?

— Да, второй круг я провел сильнее, стал играть. Хотя к приходу Вашкевича снова был крепким запасным. Дело в том, что в конце своего первого сезона в молодежке сломал ключицу. В самой последней игре, когда уже ничего не решалось, в концовке срывал атаку соперника, фолил сзади, споткнулся о пятку нападающего и неудачно упал на плечо. Чувствую: что-то не так. И плечом не могу двигать…

— Много пропустил?

— Месяц я восстанавливался, зажило на удивление быстро. Но место в составе потерял. У меня оставалось только полгода, когда я мог играть за молодежку, и мне дали выбор: или уходишь куда хочешь, или пробуешь отыграть еще полгода.

— Уходить вообще?

— Да. Но я сломал ключицу тогда, был совершенно не в форме, поэтому уходить не хотел. Кто бы меня взял в таком состоянии? Это был не вариант. Тут хотя бы все знают меня, мои возможности. Принял решение остаться и проявить себя в эти полгода. И вышло так, что уже через полгода подписал полноценный контракт и уехал в «Арсенал».

— Помнишь в эти полгода какой-то переломный момент, когда стало понятно, что в «Локомотиве» от тебя не откажутся?

— Наверное, это игра с «Зенитом». Я не играл в стартовом составе, мы проигрывали 0:2. Судья нас мощно прибивал тогда, поставил два пенальти: один на 43-й минуте, второй — на 45-й. Меня выпустили сразу после перерыва. И я очень хорошо сыграл, мы вытащили матч, а в концовке могли и вырвать победу: вывел один на один нападающего, а он не забил. Сыграли 2:2, я попал в сборную тура и с тех пор выходил только в старте.

— Потом ты попал в белорусский «Арсенал», где собственно и стал профессиональным футболистом.

— Да, так и есть. Это был первый сезон на взрослом уровне. Поначалу было тяжело, все-таки другой уровень борьбы, скорости. Когда против тебя выходят мужики, которые в свое время играли с «Барселоной» в Лиге чемпионов, играть непросто. Но относительно быстро привык, вошел в ритм.

— В Белоруссии уровень Первой лиги плюс-минус?

— Где-то второй половины таблицы, от 10-го места и ниже.

— В Дзержинске столкнулся с дедовщиной?

— Не, там очень хороший коллектив. Хоть и были парни в серьезном футбольном возрасте, «30+», но они, наоборот, поддерживали молодежь, помогали развиваться.

— В «Арсенале» у тебя по-настоящему пошло. Тут-то хотя бы сразу?

— Знаешь, первая игра на сборах была вообще ужасная. Я только приехал, мяч не трогал месяц: в декабре снимал пластину, с которой играл после того перелома ключицы, поэтому пропустил. Мне, кстати, врачи не рекомендовали снимать ее, но выбора не было — не хотел снимать ее по ходу сезона. В итоге какое-то время пришлось играть через боль. Терпимо было, но болело.

— И?

— В итоге вышел на поле во втором тайме, первую вырезал внешней — парни ахнули: «Монстр приехал!». Проходит пять минут, я делаю обрез, и нам забивают гол. Если бы не было тех, кто меня знает, наверное, я бы в тот же день из Дзержинска уехал! Вашкевич тогда защитил меня, сказал, что всё со мной будет хорошо.

— В официальных матчах было лучше?

— Поначалу меня не считали за лидера, но я хорошо себя проявлял, давал движение команде. Много перехватов, хорошая игра в отборе, борьба, начало атак. В общем, то, что я люблю делать. Такой, как Дженнаро Гаттузо: бить я не умею, но в отборе готов драться нормально.

— Других вариантов кроме «Арсенала» не было?

— Я же фактически ушел из системы «Локомотива» в какой-то момент. Ездил на просмотр в «Родину», мог туда полноценно перейти из молодежной команды. Варианта с «Арсеналом» тогда еще не было вообще на горизонте. Был только-только после той операции с пластиной, практически не занимался, мяч не чувствовал.

Просматривали в «Родине-2» и отказались от подписания. Главный тренер команды сказал, что я слишком слабый и меня они не ждут. Сейчас благодарен судьбе, что так вышло.

— В итоге, кажется, у тебя весь путь футбольный идет через преодоление…

— Да, так всегда и есть. Куда бы ни приходил, тренеры в меня не верили, а я через время доказывал, что готов прогрессировать. И со временем их слова меняются: «Давай, давай, я в тебя верю, доказывай, работай». Все, кто в меня не верил, начинают верить. Единственный, кто с самого начала меня поддерживал, — Игнатьев, поставивший в «Перово» в середину поля. Вот он как раз всегда говорил, что всё получится.

Хотя, конечно, не могу не сказать про Вячеслава Вашкевича, благодаря ему я закрепился в «Арсенале», откуда потом попал в основу «Локомотива», а также директора «Локо-2» Александра Антипова. И, конечно же, Михаила Михайловича. Без него меня не было бы в основе «Локомотива».

— Когда тебе сказали, что будут брать на зимние сборы в «Локомотив»?

— Где-то посреди чемпионата с «Арсеналом» Дмитрий Николаевич (Ульянов, спортивный директор «Локомотива» — прим.) сказал, что поеду на просмотр в рамках зимнего сбора в Эмиратах. Я с тех пор мыслями там находился, пока не поехал.

— Знал, что такое зимний сбор у Михаила Галактионова?

— Нет, никаких представлений не было, ощутил эту «сладость» только после того, как приехал (улыбается). По факту это был мой первый настоящий сбор с топ-командой. То, что было в «Арсенале», с этим не сравнить. Ну и условия… Знаешь, в «Арсенале» на зимнем сборе мы тренировались на натуральном поле. Рядом — трасса, всё в снегу, метель задувает в лицо. И мы тесты беговые сдавали, утаптывая сугробы.

— Нагрузки выдерживал?

— Нет, не всегда получалось, после первых тренировок даже рвало. Я же приехал с неоптимальным весом, нужно было приводить себя в порядок. Потом пришлось мне «выходные» давать, потому что организм не справлялся с объемом. До сих пор у меня в «избранном» лежит фотография, как страшный сон вспоминаю, где я в маске, как бульдог, немного толстенький. У меня было три дня, чтобы от лишних килограммов избавиться, поэтому работал мощно.

— Неожиданно для первого сбора с основой приехать с жирком.

— Хотя я занимался в зале перед сборами, готовился! Понимал, куда еду. Но если сравнить фотографию с тем, как я выгляжу сейчас, это два разных человека. Полностью отказался от сладкого, на ужин — только рыбка, салат, ничего жирного. Поэтому, когда на сборах начались основные бега, показатели организма были плохие, и меня не допускали на тренировки.

— Когда приехал, был какой-то разговор, пояснили, что от тебя ждут?

— Нет, наедине какого-то особого разговора не было. Да я же там, когда приехал, в самой глубине игроков был, почти как манекен. Это уже когда первая была игра в чемпионате, с Махачкалой, Михаил Михайлович подошел, сказал, что это мой шанс зацепиться.


— Дебютный матч в Каспийске — самый холодный день в жизни?

— Да, это было ужасно, очень холодно. Я тогда на погоду внимания мало обращал, но все равно сказалось. Поле еще непонятное: вроде его почистили, а на траве остался то ли снег, то ли лед.

— Сильно волновался?

— Как такового волнения не было. Пытался не обращать внимание… Да, первая игра, дебют в основе. Но мне нужно было подойти как к обычной игре, чтобы лишний раз себя не накручивать. В тренерском штабе и ребята в команде каждый подходил, поддерживал. Но когда все говорят «не волнуйся», у меня обычно обратный эффект происходит, начинает колотить. Не люблю, когда все подходят, мне легче одному настраиваться.

— В наушниках?

— Да, в «Арсенале» я пришел к методике, когда перед матчем слушаешь классическую музыку. Бетховен, Бах… Когда есть время до выхода на поле, 2-3 минуты, я включаю «волну» на одном из стриминг-сервисов и ухожу в себя.

— Когда тебя поменяли в перерыве матча с Махачкалой, было ощущение, что это всё?

— Конечно. Думал: «Всё, приехали, вот и доигрался». А что еще думать, когда тебя меняют в перерыве? Мне кажется, это вообще проблема молодых ребят, что все загоняются очень сильно в таких ситуациях. Может, тренеру надо было по игре делать замену, менять рисунок, а ты сидишь и винишь себя в каких-то моментах. А потом не получается проявить себя из-за того, что начинаешь перестраховываться.



— В центре поля у «Локомотива» мощная конкуренция. Есть понимание, что игровое время у тебя будет в новом сезоне?

— Слушай, любой игрок, который не играет, хочет играть больше. Конкуренция — это круто в любом случае. Все друг друга тянут и командный результат показывают, если такие задачи вообще есть. В «Локомотиве» — есть, так что всё круто.

— Все отмечают, что второй сезон после прихода в топ-клуб всегда дается тяжелее. Как ты думаешь, у тебя получится это преодолеть?

— Да просто работать надо, а не задумываться об этом. Я обычно подхожу к сезону, как подходил до этого. Понимаю, что мне пока не хватает хладнокровия на поле, где-то присутствует боязнь совершить действие, которое у меня уже есть в голове. То есть думаю, но не делаю, боюсь ошибиться. Буду работать, не задумываясь о каких-то глобальных вещах, не читая комментарии. Нужно слушать тренера и слушать самого себя.

https://matchtv.ru/football/matchtvnews ... y_Godajeva

Дмитрий Лоськов почти четверть века в «Локомотиве». Играл, входил в штаб, занимался молодёжным футболом, даже был и. о. главного в первой команде. А месяц назад стал советником генерального директора по спортивным вопросам.
О новом этапе своей «железнодорожной» истории и не только герой Черкизова и один из самых уважаемых людей во всём росфутболе рассказал «Чемпионату».


— Юрий Палыч Сёмин в гостях у «Чемпионата» упрекнул бывших футболистов, что сами не идут детей тренировать. Почему не хотят? Денег слишком мало?
— Думаю, не из-за этого. Для успешных футболистов, которые в своё время нормально заработали, зарплата имеет не такое большое значение. Там тяжело. Детский тренер — это совсем другая ипостась. 12-13 лет — это возраст становления футболиста. Работать с ними нужно совсем иначе, чем даже с 16-17-летними. Другая направленность.

На это тоже нужно учиться. Советская школа по возрасту отошла, а молодых тренеров нет таких. У них больше упор на компьютеры, зоны, а в детстве нужно учить азам — как отобрать мяч, отдать пас, правильно пробить по воротам. Эти вещи должны закладываться в академиях до 13-14 лет. В раннем возрасте на технику упор делать надо, а тактика придёт позже. Нас в детстве всем этим нюансам учили, сейчас же больше отрабатывают выход из обороны и контроль. Детям это не надо.

— А с какого возраста с юношей пора требовать результат?
— Каждая команда, выходя на игру, хочет победить. Это само собой. Но сильно акцентироваться на этом не нужно. Главный результат для академии — это количество своих воспитанников в первой команде. Они для того и существуют, чтобы подпитывать основу. В академии ты развиваешь игроков. Поэтому и играть должны не 11 человек, а все 17 или 20 в команде. Кто-то развивается раньше, а кто-то — позже. Кто-то сегодня лучше, кто-то — завтра. Это физиология. Они все растут. Многие в погоне за результатом берут ребят, которые переросли свой возраст. Они сильнее, быстрее, выносливее, координированнее. Но пройдёт полгода, и всё кардинально поменяется. Поэтому все должны получать одинаковое игровое время и одинаковые нагрузки. Вот это даст результат в будущем.

— Тот же Сёмин сетовал, что самим пацанам сегодня не хватает трудолюбия, тяги к саморазвитию. Есть такое?
— Это да. Только тренировка закончилась, сразу все свинтили с поля. Раньше оставались — дополнительно отрабатывали передачи, били штрафные. Каждый сам понимал, что ему нужно доработать. А сейчас свисток прозвучал — и нет никого.

— С этим что-то можно сделать?
— Наверное, это от воспитания идёт. У молодых совсем другой менталитет. Это поколение нельзя сравнивать с нашим — оно просто другое. Остаётся только разговаривать, доносить, убеждать.

— В академии «Краснодара» у учеников забирают телефоны. Выход?
— Наверное, да. Интернет, телефоны, игры — бич молодёжи. Когда всего этого не было, дети собирались во дворах и играли: летом – в футбол, зимой – в хоккей. И родители им показывали в этом пример — я по себе помню. А теперь все сидят в интернете, на улицу никто не выходит. Дворы пустые. Коробки настроили, а в них никого нет. Вот проблема. Откуда раньше все футболисты выходили? Со дворов. «Кожаный мяч», «Золотая шайба» — это же всё дворовые соревнования были. А теперь и нет такого почти.


— Батраков — идеальный пример для молодёжи? Он ведь тоже в детстве был самым мелким и имел все шансы не дотянуть до взрослого футбола.
— Батракова я вообще с набора знаю. Они с моим сыном от начала до конца прошли академию «Локомотива». По Батракову сразу было видно, что мальчик будет хорошим футболистом. Просто он был маленький, щупленький, и многие в него не верили. Но у Алексея всегда были хорошая техника, светлая голова и две ноги, которыми он великолепно пользовался. Поэтому и получилось то, что мы видим на данный момент.

— Что в Батракове есть такое, чего нет у других ровесников?
— Голова. У него есть видение поля, мысль. Это то, что даётся с рождения. И он от природы выдерживает нагрузки. Видно – генетика хорошая. Недаром Батраков почти в каждом матче пробегает больше всех. Ещё и в футбол при этом играет. Желаю ему только наилучшего. Дай бог, чтобы без травм.

https://www.championat.com/football/art ... eliya.html